Он видел эту картину очень живо: тёплый солнечный день, зелёная трава, отцовский смех, звучащий над водой. Отец поддерживал его, помогая справиться с ветром, чтобы змей взлетел ещё выше. Это было время абсолютной гармонии, безопасности и единения.
Когда воспоминание стало ярким, Игорь вдруг ощутил, что давно утратил то чувство, которое тогда переживал: безусловную поддержку и уверенность, что он всё сможет, потому что рядом есть человек, который верит в него.
Это осознание открыло перед ним новый внутренний ресурс. Он понял, что это чувство поддержки – его собственное, оно уже есть внутри. Слова отца, которые тогда казались такими простыми – «У тебя получится, я помогу!» – теперь звучали в его голове, как напоминание о том, что уверенность всегда можно вернуть, даже если внешних обстоятельств для этого нет.
После сеанса Игорь выглядел задумчивым, но более спокойным. Позже он рассказывал, что начал замечать в себе ту уверенность, которая, казалось, давно исчезла. Как будто воспоминание подарило ему нечто большее, чем просто приятное чувство, – ощущение опоры внутри себя.
Виктория пришла с запросом о сложностях в личных отношениях. Она чувствовала, что каждый раз, когда начинала сближаться с партнёром, возникал страх быть отвергнутой. Это заставляло её закрываться и сдерживать свои чувства, даже когда доверие казалось возможным.
Во время сеанса Виктория погрузилась в глубокий транс. Её внимание неожиданно перешло к образам, которые не имели отношения к её нынешней жизни. Она описывала себя молодой женщиной, живущей в небольшом европейском городке столетия два назад.
Картина была ясной: она стояла на площади, а вокруг собралась толпа. Викторию, в том её воплощении, судили за неподобающее поведение – она осмелилась признаться в своих чувствах человеку, который, по мнению общества, был ей «не ровня». Признание вызвало осуждение, её подвергли публичному порицанию.
Она ощущала, как в тот момент внутри неё будто оборвалось что-то важное. Решение скрывать свои чувства стало её защитной реакцией. Тогда это помогло ей выжить в жёстких рамках общества, но в нынешней жизни этот защитный механизм лишь мешал.
Интересно, что, когда Виктория осознала связь между тем опытом и её нынешними страхами, воспоминание перестало быть болезненным. Она как будто смогла увидеть ту ситуацию глазами стороннего наблюдателя. В какой-то момент она произнесла: «Теперь я понимаю. Тогда я просто хотела быть честной. И сейчас я могу».
После сеанса Виктория выглядела спокойной, но внутри её, казалось, что-то поменялось. Позже она говорила, что впервые за долгое время почувствовала свободу быть собой в отношениях. Она даже начала замечать, как её привычка сдерживать эмоции постепенно ослабевает.