любовью. Среди них был Каролус Лангиус, лучший и самый ученый человек среди бельгийцев (я говорю это без намерения обмануть или скрытых мотивов). Он принял меня с гостеприимством, сочетавшимся не только с доброй волей и общением, но и с такой беседой, которая в любое время полезна и даже полезна для здоровья. Ведь он был тем человеком, который открыл мне глаза, смахнув облако некоторых привычных представлений. Именно он указал мне прямой путь, по которому, говоря словами Лукреция, можно достичь тех «безмятежных храмов мудрых, возвышенных ученостью». Когда мы гуляли во дворе под жарким полуденным солнцем (был уже июнь), он, как водится, весьма учтиво спросил о моем путешествии и его причинах. Когда я свободно и искренне рассказал о бедах бельгийцев, о высокомерии командиров и солдат, я добавил в конце, что еще одна причина была названа мною в качестве предлога, но это была самая личная причина моего отъезда. «Ибо кто же, Лангиус, – сказал я, – может больше переносить эти беды с таким сильным и железным духом? Нас уже столько лет, как ты видишь, швыряет прилив гражданских войн, и нас не гонит только один ветер смут и восстаний. Дорожу ли я миром и покоем? Его нарушают грохот и лязг оружия. Сады и поля? Солдат и убийц гонят меня в город. Поэтому я решил, Лангий, оставив эту жалкую и несчастную Бельгию (да простит меня дух моей родины), сменить, как говорится, «землю на землю» и бежать в какое-нибудь место на земле, где я не услышу ни дел, ни имени Пелопидов. «Так ты оставишь нас, Липсий?» – спросил он. «Покинуть вас?» Я ответил: «Нет, скорее этот образ жизни. Ибо какое убежище есть от этих бед, кроме бегства? Ибо я не могу смотреть на эти вещи и переносить их каждый день, Лангий: У меня нет стальных доспехов вокруг сердца». Лангий вздохнул и сказал: «Хрупкий юноша, что это за мягкость? Что за намерение искать безопасности в бегстве? Твоя родина кипит и бурлит, я согласен, но какой регион Европы не кипит в наши дни? Вы могли бы воистину пророчествовать эту аристофановскую строку:
«Зевс, громящий высокие пределы, низложит высокие пределы».
Следовательно, не от родины надо бежать, Липсий, а от своих эмоциональных реакций. Наша душа должна окрепнуть и сформироваться, чтобы у нас была тишина среди беспорядков и мир посреди зоны боевых действий“. Я сказал, довольно грубо: „Но этих вещей следует избегать, Лангиус. Ведь, несомненно, слух о зле оказывает более легкое воздействие на душу, чем его вид. Более того, мы сами в то же время будем недосягаемы для оружия, как говорится, и для пыли битвы. Разве вы не слышите, как мудро предупреждает нас Гомер,
За пределами досягаемости оружия, чтобы кто-нибудь не добавил рану к нашим ранам.
Глава 2
О том, что не следует отправляться в путешествие за границу из-за телесных болезней. Путешествие – это симптом, а не лечение. Разве что в каком-то банальном и первоначальном порыве чувств.
Лангиус слегка кивнул головой и сказал: – Я бы предпочел, чтобы ты прислушался к голосу мудрости и разума. Ибо эти тучи и туманы, которые тебя окружают, происходят от тления мнений. И поэтому, говоря словами Диогена, «тебе нужен разум или веревка на шее», тот луч света, который может осветить тьму твоей головы. Послушай, ты собираешься покинуть
