– Я доставлю ваше сообщение с превеликой радостью, – ответил Гиди, поклонившись доброй хозяйке.
– Как бы я хотела, чтобы вы, молодой господин, не отлучались в столь дальние края, – сказала она Тимберу. – И всё же, я пожелаю вам нести Свет сквозь тьму.
– Я буду полезен нашим лесам, – ответил Тим поклоном, – Ибо Свет несёт меня.
– Что ж, – взмахнула руками госпожа, – По крайней мере, вы увидите йосан.
Гиди заметил, что Тим растерялся, но, тут же ещё раз поклонился хозяйке.
– Да избавит вас Триединство от ярости варваров, – шепнула она, глядя во след уходящим гостям.
– Что такое йосан? – спросил Агидаль, шагая по узенькому переулку к главной улице. Тим ответил на это хмурым многозначительным взглядом, который, как только путники свернули за угол, сменился неловкой улыбкой.
– Хех! – усмехнулся Гиди. – Хорош посол! Наверняка это что-то важное. Впрочем, пустое! Расспрошу об этом Инрана, коль не забуду.
Отплыв от причала Лариодай, путники попали под проливной дождь. Пришлось достать промазанные жиром дождевики, чтобы хоть как-то уберечь себя от влаги. Но через час путники сняли тяжёлые одеяния. Толку от них было мало: дождевики не защищали коленей, выпирающих из-под них, потому что в лодке приходилось всё время сидеть.
Из Долины вышли в сумерках. Чудом не пропустив нужное место, путники причалили к правому берегу у подставы, где получили двух лошадей. Затеплив фонарь, Гиди и Тим, не теряя времени выехали по лесной дороге на запад. К полуночи добрались до постоялого двора, где и заночевали.
Тимбер, промокший на реке, снова начал кашлять и часто будил Агидаля среди ночи. Проснувшись ни свет ни заря, осоловелый Гиди никак не мог понять, удалось ли ему заснуть по-настоящему. Но самым неприятным оказалось то, что случившийся у Тимбера жар к утру не прошёл.
До отплытия ладьи оставалось два дня; и ровно столько занимал путь верхом от выхода из Долины до портового городка.
Тим плохо держался в седле. Он клонился к гриве и не пускал животину быстрее шага. Через два часа пути Гиди остановил коня. Привязав животное к деревцу, посыльный принялся собирать хворост. Утро выдалось туманным и сырым, но отчаянный спутник нуониэля верил в то, что сумеет разжечь костёр.
– Так мы никуда не доедем! – объяснил Гиди, складывая хворост на краю лесной тропы. – Ты болен. Придётся отдохнуть, но потом поднажать.
Тимбер слез с коня и присел у горстки хвороста. Гиди вытащил из поклажи пропитанный жиром тяжёлый дождевик и расстелил его на земле. Уложив молодого господина, посыльный накрыл его сверху вторым дождевиком и принялся бить кресалом об огниво, силясь затеплить кусочек бересты под влажными ветками.
Нуониэль ёрзал, тяжело вздыхал и даже мычал от жара. Снопы искр, выбиваемые из камня никак не схватывали бересту. Нуониэль продолжал вертеться.
– Твари! – выругался