– Как-то это все… – скривился Хойскар.
– Это закон, Хойскар, – решительно заявила Мила. – Я канцлер и глава Высшего совета, куда входишь и ты, и мы теперь создаем законы и правила для всех. И всем от этого хорошо. Мы наверху власти и часть правящей системы. Князь правит, мы управляем, а народ богатеет и живет в безопасности. Вот когда один из этих принципов будет нарушен, тогда могут начаться сложности. Но элита для того и нужна, чтобы не допускать нарушения принципов монархии. Мы выстраиваем вертикаль власти, Хойскар. Запоминай: наверху князь, под ним мы, под нами князья, под князьями совет старейшин, под советом – народ. Все четко и целесообразно. Народ, глядя на тебя, должен видеть, что ты отличаешься от них. Ты выше. А что будет, если каждый к тебе, помазаннику Марселона, будет обращаться как к равному? Ничего хорошего, ты и орден распустишь, и авторитет потеряешь, понял?
– Ну, допустим, леди Мила, я это понял, но при чем тут леди Ирена?
– Ты не хочешь взять ее в жены? – в ответ спросила Мила.
– Я и сам не знаю, – Хойскар отвернулся в сторону. – Мне кажется, что своими манерами она меня замучает.
– Это все решаемо: в семье ты господин, но в жизни не будь тираном. Делай так, как считаешь нужным, и слушайся леди Ирену. Я сделаю вот что. Вы побудете вместе, и ты поймешь, какая она. Я назначу ее твоим секретарем. А там сам решишь, подходит она тебе или нет.
Мила очаровательно улыбнулась, и эта улыбка растопила сердце Хойскара.
– Хорошо, леди Мила, я послушаюсь вашего совета, – ответил он.
– Вот и хорошо, Хойскар, а теперь иди, отдыхай и приведи себя в порядок, надень благородное платье…
– У меня его нет, леди Мила, – растерялся Хойскар.
– Я тебе пришлю его, иди в гостевые покои, там служанка поможет тебе совершить омовение и переодеться.
– Что совершить, леди? – Хойскар снова от удивления разинул рот.
– Ну, ты же не сядешь за стол неумытым и прямо с дороги. От тебя не очень хорошо пахнет, Хойскар. Ты мылся за рекой?
– Э-э-э, мылся? Зачем?
– Я так и поняла. И когда вернулся от эхейцев, в баню не сходил?
– Э-э-э, нет…
– Вот и совершишь омовение. Иди, Хойскар, – надавила голосом Мила, и мужчина быстро подчинился ее приказу.
Он вышел, а Мила с усмешкой смотрела ему в спину. «Как легко управлять этими дикарями, – довольно подумала она. – А он мужчина видный», – оценила она стать Хойскара, но быстро отогнала от себя плотское наваждение. Мила закрыла глаза и начала медитировать.
Иногда влияние Мары на ее естество было очень сильным. Ее богиня была женщиной свободных нравов, в отличие от холодной и чопорной сестры, и этот легкий нрав передавался ей, как верховной жрице. И тогда Мила с трудом удерживала свои похотливые порывы. Хорошо, что еще Артам согласился делить с ней постель. Иначе пришлось бы иметь тайного