Но над толпой нищих людей, больных, голодных и грязных, реяло большое количество флагов, транспаранты. Конечно же, граждане с костылями, ничего не держали в руках, даже обычных барабанов. Понятно, что они пользовались некоторыми привилегиями.
В доме сельских врачей Мурашовых была обычная, можно сказать, скромная обстановка. Русская печь. Шкаф для посуды, холодильник, стол, несколько кресел, стульев и табуреток, две скамейки. На одной из них стоял эмалированный бачок с водой. На его крышке лежал ковш.
На окне с синими шторками, на подоконнике – пара горшков с комнатными цветами.
За столом сидели Мурашов и Алевтина, пили чай с вареньем. Электрический самовар, фарфоровые чашки, ложечки, фаза с конфетами и печеньем.
На Мурашове – серые брезентовые брюки и такая же куртка, «энцефалитка». Он встал из-за стола, обнял Алевтину, и направился к двери. У порога уже стояли короткие резиновые сапоги. На скамейке – большая корзина, в которой пакет с продуктами и бутылка. Здесь же – матерчатая белая кепка.
– Ты куда-то собрался, Филя? – поинтересовалась Алевтина. – Или мне это померещилось?
– Да, Аля, собрался, – ответил он. – Ты же прекрасно знаешь, куда. Пока ещё утро, мне надо быстренько сбегать за грибами. У меня лицензия на сбор грибов давно приобретена и действительна до конца декабря.
– Надеюсь, что зимой ты не будешь ходить по грибы?
– Твое предположение верное. Не буду.
– Ты же вчера вечером ходил в лес.
– А что толку? – Мурашов присел на лавку.– Ты только что на моих глазах выбросила в вёдра из-под мусора все мои грибы. Я лично вывалил их на грядку. Я делал это с грустью и болью в сердце.
– Да. Я их выбросила. Всё именно так и случилось, – согласилась с ним Алевтина. – Не спорю. На сей раз это реальность.
– Что происходит? Почему ты постоянно выбрасываешь мои грибы? В чём дело, Аля? У тебя что, развивается… грибофобия?
– Это называется микофобией. Ты же знаешь, Филя.
– Я в курсе, Аля. Но почему ты так боишься грибов?
– Я их не боюсь. Но дело в том, Филя, что я не ем мухоморов, бледных поганок, сатанинских грибов, ложных опят и прочей ерунды! Я и тебе не советую так поступать. Очень хочу, чтобы ты жил долго и счастливо, до глубокой старости. Ты, Филя, самое дорогое, что у меня есть. Ну, ёщё шкаф для посуды.
– Это правда?
Он пристально, но нежно посмотрел жене в глаза.
Она тихо прошептала:
– Правда. Я ведь тебя люблю, Мурашов. Если ты умрёшь, к примеру, от отравления грибами, то я больше ни за кого и никогда не выйду замуж. Ты у меня единственный и неповторимый. Отличный человек и прекрасный врач. Красавец!
Поднесла к лицу Мурашова маленькое