Все происходящее на «Мире»… оно не может быть реальным! Мы больны! Экипаж отравлен! ЦУП не отвечает, потому что знает что-то, потому что не собирается нас…
Я по-прежнему слышу чьи-то разговоры в своей голове. Параллельную линию. Концентрировался час или два, чтобы разобрать «переговоры», но смысл услышанного тут же забывался… правда, я почти уверен, что кто-то кричал, просил о помощи, а его собеседник отвечал «нет, нет, нет…».
За стеной стучат! Володя? Алексеевич?
Я больше не вынесу…
26 мая
Реанимировали СУД, раскрутили гиродины.
После построения ориентации вернулась связь через ретранслирующие спутники. Узнал, что сегодня 26 мая.
ЦУП устроил телефонный сеанс с домом. Хотелось бы, конечно, «встретиться с родными в комнате № 23», но тут выбирать не приходится. Главное, хоть какой-то сигнал наладили. Настя рассказала, что у нас дома гостят мои родители, и все хорошо. А потом резко отключилась – и ни слова про Даника. Я растерялся, еще долго спрашивал у трубки, звал.
Черт…
Только сейчас, описывая события дня, я понял…
Голос Насти. Это была запись. Она повторила все то же самое, что и больше двух месяцев назад. Не она – пленка.
28 мая
Застал Володю, когда он ел.
Вокруг подбородка и губ бортинженера колыхались серые нити, словно водоросли в воде. Плесень покрывала и кусок торта, который Володя приготовил вчера из творога, орехов, печенья и изюма. Володю это не смущало.
Я видел, как он сидит, как старательно пережевывает отравленную пищу, и его черные, точно смола, глаза. И как он смеется, глядя сквозь меня.
Я понимаю, что описываю странные, даже жуткие вещи. На комплексе творится что-то необъяснимое, но… что мне остается? Связи с ЦУПом нет. Члены экипажа превратились в отшельников. Любое совместное дело, направленное на выживание, выливается в конфликт.
Все это ненормально. А вот вести дневник – это кажется правильным. Единственно правильным. Это успокаивает, какое бы безумие не выплеснулось на страницы.
Потому что, когда я пишу, все уже случилось. Прошлое, которое оказалось не настолько сильным, чтобы отнять у меня будущее.
Я еще здесь.
Мы здесь.
29 мая
Много размышляю.
Заметил одну странность. Злость, желание причинить боль возникает, только когда кто-то есть рядом. А когда я один, обволакивает некая отстраненность, вот как сейчас, во время написания дневника. Очень трудно вспомнить смысл слова «паника». Очень трудно поверить в то, что отражаешь на бумаге.
Это похоже на анестезию чувств…
1 июня
Станция поросла космическими грибами. Изоляцию проводов и труб покрывает густой налет плесени, стены затянуты живой пленкой. Кормовая часть модуля «Квант» окутана белым налетом. Микробы, которые не боятся