Помещение и скафандр вычищали долго, пыль и плесень упрятали в пылесборник. Снова инспектировали станцию в поисках налета – пострадала не только моя каюта, но и другие уголки «Мира». Все тщательно протерли и собрали. Потом сами отмывались в «бане» – в тепловой кабине.
2–7 марта
Ничто не помогает. Микроорганизмы возвращаются.
Заметили, что у воды появился неприятный привкус. Через два дня в отсеках стало резко пахнуть.
Завтра Международный женский день, а настроения на поздравления нет абсолютно. ЦУП наконец-то вышел на связь и сказал, что они не смогут организовать телевизионный сеанс с семьями – никто не придет в главный зал управления, чтобы нас увидеть.
Володя постригся «под ноль». В невесомости этот процесс выглядит довольно забавно, но снимать не хотелось. Володе нездоровится.
Вечером я занялся физкультурой: беговая дорожка и велосипед.
8 марта
С праздником, дорогие женщины. Извините, что на бумаге, с опозданием.
Отношения внутри экипажа рассыпаются на глазах. Володя и Алексеевич, в лучшем случае, просто избегают встреч и совместной работы.
Я провел несколько часов у иллюминатора, смотрел на Землю. Планета вовсе не выглядит беззащитной, скорей, уставшей. В переходе Земля – космос чувствуется некая гармония: черноту сглаживает свет звезд, Луны, неба, самой Земли. Белое перетекает в голубое, голубое – в синее, синее – в черное.
Поговорил по телефону с Настей. Остался осадок. Она повторяла одно и то же: «Устала ждать, устала ждать, устала ждать…» Потом прервали.
12 марта
Может, я схожу с ума? Начались проблемы с головой? Так рано?
Утром в бытовом отсеке видел Безяева. Он плавал под потолком, поверх комбинезона был надет свитер, а голова походила на изрубленный кусок мяса. Из ран вылетали шарики крови. На трубах и кабелях висела бахрома плесени.
Галлюцинация – а чем это еще могло быть? – исчезла, когда я приволок в отсек Володю. Мы поругались, глаза бортинженера были красными и злыми, мне казалось, что он хочет меня ударить. Уговор не ругаться в первой половине дня давно забыт.
Ночью долго не мог заснуть. Колотилось сердце.
17 марта
С подъема начала надрываться сирена. Я уже привык не застегивать молнию спальника на всю длину – выскакиваю, как только срабатывает аварийный сигнал. Комплекс «гудит».
Отбивая звук, лечу к посту управления. Сирена смолкает и снова включается, интервал в несколько секунд. Служебный модуль слыхом не слыхивал об аварии, но сигнал орет – мертвый бы поднялся. Заблокировали звук.
18 марта
Снова видел Безяева. Снова мертвого. Но крови было больше, словно убили его только что. Заплесневелый бытовой отсек заполнили темно-красные головастики.
Почти не спал ночью. А когда заснул, мне снился Даник, играющий на полу