– И вы, сударь, попытались оттиснуть на мне дворянское достоинство – повысить мою стоимость.
– Но кража в моём доме, – граф указал на письма, – разоблачает вашу фальшь.
– Что в вашем представлении хуже? Шпионить для принца Оранского или выдавать себя за графиню?
– Безусловно второе, мадемуазель. Шпионаж распространён повсеместно. Верность своему сословию – то есть семье – куда важнее, чем верность конкретному государству.
– Думаю, по другую сторону пролива многие придерживаются противоположных взглядов.
– Однако вы по эту сторону, мадемуазель, и останетесь здесь надолго.
– В каком качестве?
– Зависит от вас. Если вы решите и впредь вести себя как простолюдинка, вас ждёт соответствующая участь. Я не могу отправить вас на галеры, как бы мне ни хотелось, но в силах обеспечить вам не менее жалкую участь в стенах работного дома. Полагаю, девять-двадцать лет за чисткой рыбы вернут вам уважение к благородному образу жизни. Или, если вы немного оступились, быть может, под влиянием родов, я могу отправить вас в Версаль примерно в том же качестве, что и раньше. Когда вы исчезли из Сен-Клу, все решили, что вы в интересном положении и намерены, тайно родив, определить ребёнка на воспитание; теперь, спустя год, всё позади, и вас ждут обратно.
– Вынуждена поправить вас, мсье. Нельзя сказать, что всё позади: я никому не отдала ребёнка.
– Вы взяли на воспитание сироту из еретического Пфальца, – с грозным спокойствием произнёс д’Аво, – чтобы увидеть, как его воспитают в истинной вере.
– Увидеть? Так мне отведена роль простой наблюдательницы?
– Поскольку вы – не мать ребёнка, на какую ещё роль вы вправе рассчитывать? В мире не счесть сирот, и церковь в попечении о них выстроила немало приютов – иные расположены в дальних областях Альп, иные – в минутах ходьбы от Версаля.
Таким образом, граф давал ей понять, какова ставка в игре. Она может оказаться в работном доме или графиней в Версале; ребёнок может воспитываться в тысяче миль от неё или в тысяче ярдов.
По крайней мере так д’Аво пытался её уверить. Однако Элиза, хоть и не играла сама, разбиралась в азартных играх. Она знала, что блефуют порою, чтобы скрыть слабый расклад.
Человек начитанный и много путешествовавший по свету, Бонавантюр Россиньоль знал, что в мире есть страны – и даже в его стране отдельные группы и слои общества, – в которых не принято постоянно носить при себе длинные колюще-режущие предметы с тем, чтобы в любую минуту их выхватить и немедля пустить в ход. Всё это он понимал теоретически, но полностью осознать не мог. Взять для примера нынешнюю ситуацию: два человека, между собой не знакомых, в том же доме, что и Элиза, ни один не ведает, где находится другой и каковы его намерения, – крайне неустойчивое состояние