– Всё, Джо, начали! – отвел О’Коннор.
– Всем тихо, – сказал мистер Хенчи. – Читайте, Джо!
Еще с минуту Хайнс колебался. Потом, среди общего молчания, он снял шляпу, положил ее на стол, встал. Казалось, он мысленно повторял стихи про себя. После довольно долгой паузы он объявил:
Смерть Парнелла
Шестое октября 1891 года
Откашлявшись, он начал читать:
Он мертв. Невенчанный король
Наш мертв. Зеленый остров, плачь!
Скончался он в расцвете сил,
Трусливый сброд его палач.
Затравлен злобной клеветой,
Хвалы и почестей лишен,
Ирландцев светлые мечты
С собой унес в могилу он.
Скорбят ирландские сердца,
Звучат рыданья: тот в гробу,
Кто богатырскою рукой
Ковал Ирландии судьбу.
Он возвеличил бы страну,
Ее вождей, ее певцов,
И гордо реял бы над ней
Зеленый флаг ее отцов.
К Свободе он летел мечтой!
И цель была уже близка,
Как вдруг удар из-за угла
Наносит подлая рука.
Горит Иудин поцелуй,
Позор предателям навек!
От гнусной черни, от попов
Великий гибнет человек.
Проклятье памяти рабов,
Кто имя в грязь его втоптал.
Он не желал им отвечать,
Он их надменно презирал.
Он пал как рыцарь-исполин,
Он был бесстрашен до конца,
И тени древних храбрецов
Встречают душу храбреца.
Что ж! Пусть он с миром спит теперь!
Уж он не выступит на бой
За честь, за право бедняка —
Он вечный заслужил покой.
Они достигли своего,
Его сразили – но постой!
Как заалеется заря,
Воскреснет дух его живой.
То будет радости заря,
Свободы пир и волшебство,
Лишь память Парнелла для нас
Добавит горечь в торжество.
Хайнс снова уселся на край стола. Когда он закончил чтение, все с минуту молчали, потом раздались аплодисменты – даже Лайонс захлопал. Хлопали не слишком долго; и вслед за тем, среди вновь воцарившегося молчания, каждый из слушателей отхлебнул из своей бутылки.
Пок! вылетела пробка из бутылки Хайнса, однако тот остался сидеть, раскрасневшийся и с непокрытою головою. Он словно не слышал приглашения.
– Ты мировой парень, Джо! – сказал О’Коннор, извлекая кисет и курительную бумагу, чтобы лучше скрыть чувства.
– Ну как, что скажете, Крофтон? – вскричал мистер Хенчи. – Отлично, а?
Мистер Крофтон сказал, что это было отличное стихотворение.
Мать
Мистер Холохан, помощник секретаря общества «Eire Abu»,[13] курсировал по всему Дублину почти целый месяц с массой мятых клочков бумаги в руках и по всем карманам, он занимался устройством