Итак, в районе пяти часов вечера я вышел на улицу, с рюкзаком и Ремингтоном за спиной. Лицо моё было скрыто тканевой маской, а голова – капюшоном куртки. Спустившись по ступенькам крыльца, я ещё раз взглянул на небо. С запада двигалась низкая чёрная туча, съедая на своём пути последние пушистые облака и блёкло-голубое небо. Вместе с тучей шла и свежесть, какая наступает только после продолжительного ливня. На секунду мне захотелось плюнуть на график и вернуться к недочитанной книге и мягкому креслу, но сделать это я себе не позволил. Покачал головой: нужно поддерживать внутреннюю дисциплину. И без того стал апатичен ко многим важным вещам.
Поправив рюкзак, я подошёл к забору, на ощупь нашёл калитку, спрятанную под густой лозой, и мягко нажал на ручку. Калитка бесшумно открылась. Петли старенькой дверцы были ещё одной моей бесконечной заботой, ведь шум – самый главный враг. Кажется, это третье правило никем не записанных законов, что я знал как молитву. Опуская засов, я прислушался. Заражённые вряд ли станут пользоваться дверью, но бояться стоит не только мёртвых. Иногда встреча с живыми хуже. Гораздо хуже. Именно поэтому я и проводил ежедневные вылазки в город. Предупреждён – значит вооружён. А безоружным я предпочитал не оставаться.
Путь мой можно условно разделить на три точки: дом – центральная площадь – смотровая башня. Забравшись на последнюю, я мог просмотреть весь город с высоты птичьего полёта, что давало мне неплохое преимущество над всеми теми, кто оставался внизу. По времени такой путь занимал около полутора часов. Сегодня, даже вопреки проверенному на протяжении многих лет графику, я не хотел мокнуть под дождём или подвергать себя опасности встречи с заражёнными, и потому выбросил из маршрута центральную площадь, направляясь сразу к смотровой башне.
Я шёл знакомыми пустынными улицами. Шорох листвы под своими же ботинками заставлял поёжиться, лишний раз обернуться назад, а желание прийти домой поскорее – ускорять шаг. Но если не брать в расчёт моё хмурое настроение, ничего вокруг не предвещало беды. Это были всё те же мёртвые покосившиеся дома (отпечаток прошлого), которые на моей памяти были такими с самого начала. По той простой причине, что приехал я в Виллсáйл – пригород шумного Лейтхи́лла – уже после тех событий. Да, я помнил свой дом, помнил школу, помнил родной город прежним, ещё не заброшенным. Но Виллсáйл, который стал для меня вторым