Эта изменница с пустыми глазами, которая молчала, будто воды в рот набрала, не имела к ней никакого отношения.
– Прощай, мама, – глухо сказал Терри. Он отметил, что вырос на полголовы выше матери. В другое время это наблюдение вызвало бы в нем какие-то эмоции, но только не сейчас.
– Прощай, – эхом отозвалась она и первая опустила руки.
Терри прошел мимо короля и гвардейцев, низко опустив голову. Никто не нарушил неловкую тишину, какая возникает, когда при сцене, не предназначенной для зрителей, присутствуют посторонние. Гвардейцы, должно быть, хорошо видели, что никаких запрещенных писем, оружия и даже веществ он матери не передавал. О чем думал король, какие слова ожидал услышать от «племянника» – Терри не знал. Промолчать было проще. Он взялся за дверную ручку.
– С ремнем ты неплохо придумал. Или Алпин подговорил?
Терри остановился.
– Нет, ваше величество.
– Я понимаю, что ты чувствуешь. Я чувствую то же самое, – искренне сказал король. Он задумчиво прокручивал на пальце массивный перстень с аметистом. – В жизни случаются события, которые ты не можешь принять и изменить не в силах. Именно они ранят больнее всего.
Терри еще раз низко поклонился и вышел в коридор.
Его ждали.
Глава вторая. Рыба, которую никто не съест
Не успел Терри отойти от двери, как рядом оказались те двое, в костюмах.
– Господин Риамен, не уделите время? Нам необходимо побеседовать наедине. Надеюсь, у вас нет неотложных дел.
Терри аккуратно высвободил локоть, за который его вежливо придерживали цепкие пальцы. К нему подошли против света. Он не мог различить черты лица, но даже в полумраке кожа незнакомого мужчины выделялась аристократичной бледностью. Да и светлые волосы, аккуратно зачесанные на затылок, даже в темноте нельзя было принять за черные.
В двух шагах дальше по коридору оказался небольшой холл с широким окном. Рядом с диванчиком, обтянутым зеленым сукном, стояла пара красных глиняных горшков, из которых в разные стороны тянулись тонкие зеленые ветки пятилистника.
Терри кольнула досада на законников. То не знаешь, куда от них деваться, то никого.
– Какая жалость, сиятельные господа! На меня сейчас как раз навалилась масса неотложных дел, – он не сумел сдержать горечь, и она вылилась безобразной ядовитой репликой, за которой тотчас последовало наказание.
– Вам удобнее, чтобы мы пришли к господину Пауро с повесткой? – тонко улыбнулся аристократ. Светлые глаза смотрели холодно.
Его спутника даже безукоризненно пошитый костюм не делал приличным человеком – до того простое у него было лицо, даже не риорское, а скорее степняцкое, широкоскулое и плосконосое. Будто хорошо откормленный горец несколько раз получил кулаком по переносице,