Моя бабушка, горюя о сестре, с которой им уже не пришлось свидеться, как-то неуверенно поглядывала на нас. Всю жизнь она была независимой, сама решала проблемы своей жизни, но теперь, с возрастом, боялась стать обузой, которую могли сдать, например, в дом престарелых. Она понимала, что старики уже не хозяева себе, дети могут поступить с ними по-разному, тем более что перед глазами был пример сестры.
И когда все же пришел час, и бабушка уже не могла жить одна да еще в деревне, мама привезла ее к себе. Я приходила к ним и почему-то чувствовала свою вину. Хотя что тут можно было поделать? Не могли же мы к ней в деревню переехать – у нас семьи, работа… Прожила бабушка после недолго: и возраст сказывался, и тосковала сильно по своей деревне, без работы в саду, без тех открыточных видов, что окружали ее всю жизнь. Похоронили мы ее на сельском кладбище у речки, недалеко от ее сестры и Константина. А вот яблочный пирог я с тех пор не пеку и не покупаю. Он, как кодовое слово, отправляет меня в счастливое деревенское детство. Но он же и заставляет сжиматься сердце, словно чего-то я недодала, чего-то главного недосказала…
ОДИНОКАЯ БРОДИТ ГАРМОНЬ
При слове «любовь» на ум обычно приходит принц на белом коне, счастливый конец, свадьба и подарки, все красавицы и красавцы, молодые и здоровые. И богатые. Но любовь, она всякая бывает, не только в красивые одежды рядится.
Дачу мы купили в деревне. С соседями я сразу познакомилась. Приятные люди что с одной стороны участка, что с другой. Я им гостинцы городские возила, а они мне и саженцы давали, и урожаем делились, и разговорами развлекали, и следили в наше отсутствие, чтобы кто чужой на наш участок не зашел. Так что я вполне была довольна своим домиком в деревне.
Вот и в этот раз я с удовольствием ехала на природу, предвкушая закаты, звездное небо, труд в охотку, крепкий сон и чай с травами…
Я уже подъезжала к деревне, когда увидела одинокую фигурку у кромки леса. В ней,