Гертруда резко встала со своего места, сжав дрожащие пальцы в кулаки. Ее лицо покраснело от гнева.
– Это несправедливо! – воскликнула она, ее голос дрожал от возмущения. – Я много лет заботилась о тете, когда она осталась одна, и все, что я получаю, – это какие-то жалкие деньги и комод? Это же полный абсурд!
От скопившегося внутри гнева её пергаментная кожа казалась ещё бледнее на фоне насыщенного цвета её бархатного платья.
– Она не могла оставить всё этому мальчишке, которого даже не знала! Я… именно я сидела у кровати больной тети, подавая ей лекарства и воду. Я кормила ее из ложки в последние дни ее жизни! И она отблагодарила меня столь унизительной подачкой?!
– Миссис Гертруда, прошу вас, успокойтесь, – сдержанно произнёс Грейсон, поднимая руку в попытке унять её негодование. – Завещание составлено согласно последней воле вашей тёти. Это её решение, и оно было составлено и заверено со всеми юридическими формальностями и полностью законно.
– Законно?! – взвизгнула Гертруда, а секунду спустя она едко спросила:
– Вы действительно думаете, что я просто так проглочу это? Мне достался комод, а мой сын – она кивнула в сторону Джеймса – получил три допотопных блюда, пусть и серебряных?
– А этот… этот Стивен! – она указала на него пальцем, словно обвиняя в чём-то ужасном. – Он забирает особняк, всю недвижимость и все деньги! Стивен, ты даже не знал её! Не знал нашу семью! Неужели твоя совесть позволит все это присвоить?
– Не волнуйтесь, тетя Гертруда, – ответил он, язвительно ухмыльнувшись, – у меня ее просто нет, поэтому с радостью воспользуюсь всем, что оставила мне моя родная бабушка. В отличие от вас, она понимала, что долг платежом красен.
Миссис Сент-Клер, побагровев от возмущения, зло выкрикнула:
– Никакая я тебе не тетя. Я буду оспаривать это завещание, поэтому не надейся с легкостью получить свое наследство. Это не может быть ее последней волей. Она всегда говорила, что я единственная, кто у нее есть. За месяц до своей смерти тетя Элизабет говорила, что в особняке буду жить я. И я там буду жить!
Джон Грейсон, сохраняя спокойствие, вклинился в ее монолог, твердо сказав:
– Миссис Сент-Клер, я понимаю ваши чувства, но это завещание отражает последнюю волю миссис Ренфрю. Она оставила четкие инструкции, и я обязан следовать им. Что касается оспаривания, то оно, поверьте моему опыту, бесполезная трата времени и средств. Вы не выиграете судебную тяжбу.
Джеймс Сент-Клер, который до этого момента сидел молча, также встал. Его лицо было напряжено и бледно.
– Я согласен с мамой, – сказал он решительно. – Это несправедливо. Я тоже заслуживаю большего, так как много времени потратил на выполнение разных поручений бабушки Элизабет. Я никогда ни в чем ей не отказывал. Так что думаю будет правильным, если мы оспорим это завещание.
– Ваше