Он только мой пока. А дальше… Дальше будет видно.
Господи, ведь мне всё это придётся рассказать маме, отцу. Поговорить с родителями Лёшки. Свёкр и свекровь у меня замечательные, добрые, понимающие, и мне больно от того, что совсем скоро мы перестанем быть одной семьёй.
А ещё мне стыдно.
Отчего-то ужасно стыдно думать о том, как я скажу нашим родителям, что разводимся мы из-за измены. Словно это я притащила мужика в свою постель, а не стала жертвой. Но несмотря на то, что изменили мне, я чувствую ужасную неловкость и жгучий стыд.
Будто должна была удержать. Простить. Или заметить звоночки, которые указали бы на то, что я перестала быть интересна своему мужчине. На женщину ведь до сих пор скидывают всю ответственность за погоду в доме.
Но звоночков не было.
У нас хорошие отношения, хороший секс. По крайней мере, мне так казалось.
Утираю слёзы. Я больше не рыдаю, они просто скатываются по моим щекам крупными каплями.
У меня нет плана. Ни единой чёртовой идеи о том, как я буду жить дальше. И в беспросветную тьму уныния мне не даёт скатиться лишь одна мысль: изменщикам в моей жизни нет места.
Я справлюсь всем предателям назло.
Лёша ещё будет кусать локти.
Глава 6
Саныч объявляет сбор всей команды внизу, в фойе гостиницы.
К этому моменту Лера уже сматывается и даже оставляет номер телефона, записанный на салфетке, – на всякий случай.
Не знаю, что за «всякий случай» должен со мной приключиться, чтобы я этим недвусмысленным предложением воспользовался, но на автомате сгребаю салфетку в карман толстовки.
Я названиваю Соне, но она недоступна. Отправляю вдогонку с десяток сообщений о том, что мне очень жаль и я её люблю. Я понимаю, как глупо звучат сейчас мои оправдания и признания, но вообще ничего не делать не могу.
Спускаюсь вниз уже с собранной спортивной сумкой и Сонькиным чемоданом. На узком диванчике у окна только Коротыш – пьёт кофе и залипает в телефоне.
Роман в моей команде либеро. Коротыш, конечно, очень утрированная кликуха. Рост Романа метр восемьдесят, и среди толпы обычных людей он кажется высоким. Но среди остальной волейбольной команды реально карлик.
Сажусь рядом.
– Чо как? – Протягивает кулак Коротыш.
Отбиваю.
– Да жопа. Просто жопа.
– Ты, конечно, дал жару. Лёх, ты реально с ней спал?
Жму плечами.
– Она говорит, что да.
– А ты сам?
– А я ни хера не помню.
– Странно. Это ж надо так нажраться, чтобы не помнить, как тёлку склеил.
– А ты видел, как это было?
– Ну, немного. Она подсела к тебе, чёт ворковала. Ты не возражал, но уже поддатый был. Потом я отошёл, а когда вернулся, вас уже как ветром сдуло.
– Я на неё реально пялился?
– Не знаю, Лёх. Не подсекал.
В руках раздражающе вибрирует телефон, и это не Соня. Мне целый день названивают и поздравляют с этим грёбаным днём рождения,