– Сонь, ты бледная. Иди ко мне. – Ровно произносит он. Хлопает по постели рядом. – Давай. Что случилось? Кто обидел мою малышку?
Я стараюсь отфильтровать эмоции. Не даю пробиться отчаянию и боли, а действую, как раненое животное, – на инстинктах. Надеюсь лишь на то, что это поможет мне не расплакаться сейчас. Что может быть унизительней, чем плакать у постели мужа, в которой он любил другую женщину?
Все мои надежды, мои планы на будущее, мои мечты о большой крепкой семье идут лесом.
Одним бессмысленным трахом Лёша разрушил то, что мы кропотливо строили несколько лет.
А может, это не первый раз? Может, я такая набитая дура, что из-за розовых очков не замечала раньше его походов налево?
К горлу подкатывает тошнота. Хочется согнуться пополам от боли, словно мне дали под дых.
– Высоцкий, ты, может, хотя бы познакомишь нас? – Киваю на спящую девицу.
Лёша медленно поворачивает голову назад. Вздрагивает, когда напарывается взглядом на неё. Снова поворачивается ко мне с выражением ужаса на лице.
Пару секунд просто открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на сушу.
– Сонь, я сейчас всё объясню!
– Давай, Высоцкий, объясняй. Придётся поднапрячься, задачка не из лёгких.
– Сонь, я… – Он рывком садится на постели. Массирует виски. – Я ни хрена не помню из вчерашнего, но я тебе не изменял!
– Не помнишь или не изменял?
– Такое трудно забыть!
– Но остальное забыл?!
Он в замешательстве оглядывается по сторонам, словно ждёт откуда-то подсказки.
Я очень хочу, чтобы он сказал мне сейчас, что уверен. Что это какая-то ошибка, и девица просто перепутала номера. Но нужно быть последней дурой, чтобы в такое поверить!
Из коридора доносится нестройный хор голосов.
– С днём рождения, кэп! С днём рождения, кэп! – Целая волейбольная команда вваливается дружной гурьбой в Лешин номер.
Можно ли оказаться в ситуации ужасней, чем эта?
Публичное унижение, супер!
– С днём рождения, кэ-а-о… – Голоса парней затухают, превращаясь в кашу из возгласов и вздохов лёгкого шока.
Все резко замолкают. Для полной неловкости не достаёт лишь стрекота сверчков.
За моей спиной четырнадцать мужчин, которые с неверием таращат глаза на своего капитана и какую-то девку в его постели. А я, его законная жена, стою как статуя среди номера и не знаю, куда себе приткнуть.
Здесь сейчас слишком много людей, но я чувствую такое одиночество, будто в целом мире не осталось никого, кроме меня.
Обнимаю себя за плечи руками, чтобы почувствовать хоть какое-то тепло. Задираю подбородок повыше и часто хлопаю ресницами, пытаясь сморгнуть подступающие слёзы.
Но в глазах горячо и влажно.
Я резко разворачиваюсь, чтобы сбежать. Налетаю на Романа, у которого в руках большой двухъярусный торт с горящими свечками.
Роман теряет равновесие, торт накреняется вбок и медленно скатывается на пол, эпично разлетаясь брызгами крема по стенам.
Выбегаю из номера.
– Стой! –