Железные зерна. Виктор Гусев-Рощинец

гробы, говорю я сыну, имея в виду шестьдесят пять населяющих наш загон «изделий», которые всякий раз по какой-то странной ассоциации приводят мне на ум «изделия» нашей «фирмы»: несмотря на всю несопоставимость предназначений, у них всё-таки много общего, начиная от заводских цехов, где они рождаются в муках и грохоте, до запаха разогретого на солнце окрашенного металла. Закрыв глаза, я легко могу себе представить: степь, осеннее солнце, тёплый ветерок доносит откуда-то запах бензина; моя ладонь на круглящемся боку «носителя». С автомобилями, разумеется, всё проще; моя рука, лежащая на капоте, проникает в ритм и наполненность моторного пульса, чуткое ухо улавливает даже самые незначительные отклонения в шумовой картине, такое приходит с опытом, и я вправе гордиться своей автоквалификацией, но вот нужна ли она мне – в этом я не уверен. Моё замечание о «железных гробах» направлено на то, чтобы сбить крепнущий день ото дня водительский накал сына. Я сознаю что сделать это почти невозможно – я не могу не давать ему уроков вождения: сей предмет входит в школьную программу, и я должен сделать сына классным водителем, больше некому, тех часов, что отводит школа, едва ли хватит чтоб научиться отличать тормоз от сцепления и не гнать на жёлтый свет. С другой стороны, я не хочу видеть сына одним из тех фанатиков баранки, для которых жизнь без машины представляется неким унылым однообразием.

      Мальчик уже сидит за рулём и прогревает мотор. Я совершаю ритуальный обход, предварительно забросив на заднее сиденье вещи, которые мы принесли с собой и должны доставить на дачу. Новый островок ржавчины на боковой стенке левого крыла, сам по себе незначительный, напоминает мне о моём решении продать машину. Однако для продажи её надо заново выкрасить, а для этого где-то найти гараж, мастера по окраске, потом покупателя и так далее, до тех пор пока не иссякнет воля и решимость осуществить задуманное, или оно (чему трудно всё же поверить) наконец осуществится. Я сознаю также всю двойственность своей воспитательной политики, где одну руку я заботливо держу на баранке, помогая сыну преодолевать самые трудные повороты, а другой – мысленно, – зажав кувалду, крушу и корёжу неподатливый металл, чтобы рано или поздно вывезти его на переплавку вместе с автомобильными пристрастиями моих детей. Меня не устраивает обещанная нам в скором времени «полная автомобилизация населения»; я никому не говорю об этом, но в душе считаю её преступлением. Моя дочь, несколько лет назад окончившая ту же самую шестьсот седьмую школу и получившая кроме положенного аттестата зрелости ещё и «международные права водителя третьего класса», долгое время, вплоть до своего, к счастью, раннего замужества осаждала меня просьбами о доверенности и праве свободно распоряжаться машиной, ссылаясь при том на состояние моего здоровья, препятствующего, по её мнению, автомобильным страстям, подобно тому, как старость препятствует