Сундучок открывается, перед тем как захлопнуться навсегда.
– Как вам удалось избежать встречи с нечистью? – удерживать дрожь в голосе почти не выходит.
– А… – обгоревший отмахивается, и по щекам его ползет косая, жуткая улыбка. Он гортанно хихикает и произносит ледяным тоном: – Нечисть нам не страшна. Мертвых она не забирает.
И глаза его… Его серые глаза лопаются прямо в глазницах и вытекают на почерневшее обугленное лицо.
Фаррис резко подхватывает меня за плечо и отдергивает от костра, пятясь в кусты. Огонь вспыхивает синим и жадно пожирает хворост, расползаясь по поляне.
Вояки медленно поднимаются со своих мест, и кожа их сползает ошметками, открывая загноившиеся раны и потемневшие мышцы, из уголков глаз выползают черви, скользят по пожелтевшим лицам, а мертвецы тянутся искалеченными руками в нашу сторону, пытаясь сцапать, схватить, сожрать, Боги, да я и не знаю, что им на самом-то деле надо.
Быстро выхватываю ритуальный нож. Режу ладонь и взмахом жертвую кровь земле. А затем кричу изо всех сил, в надежде, что это поможет:
– В пламени да возродимся!
Отряд мертвецов заходится зловещим смехом.
«Ведьма», – слышу я могильный скрежет. Языки у них вспухают, трупные пятна ползут по шее фиолетовыми метками. «Колдуны. Драконьи ублюдки», – прищелкивают твари.
Фаррис выступает вперед, прикрывая меня спиной, и все пятится в чащу.
Чистое зло. Вот она, та нечистая сила, с которой нужно бороться, глупый Элибер. Увидь же! Посмотри сейчас же!
Я злюсь. Злюсь на мальчишку, который это допускает, даже не раскрыв глаз на истинную проблему.
Пальцами хватаюсь за нити и делаю нечто совсем непривычное. Сливаюсь в с Элибером в одно целое. Блеск золота застилает глаза, я совсем ничего не вижу, зато чувствую его лежащим в своей кровати, на трех взбитых перинах, укутанным в несколько одеял. Он болтается где-то на грани реальности и сна и никак не может уйти в объятия Младшего Брата Смерти. В королевских покоях пахнет мелиссой, вином и жаром натопленного камина. Треск дров и краснеющие угли. Разбросанные по всей спальне бумаги и перья.
Почти исчезаю. Почти растворяюсь в Элибере, но успеваю перехватить и насильно запихнуть его в свое тело.
– Какого?! – верещит он моим голосом. Я и не знала, что умею так кричать. – Что за хрень?!
Мертвецы хватаются костлявыми пальцами за мои волосы и Фаррисовские одежды. Мои ноги подгибаются от ужаса Элибера. Он старается зацепиться, исчезнуть, вернуться на свое место, но я шиплю ему в самое ухо, подобно ядовитой змее:
«Смотри, Элибер. Ты должен это видеть. Именно это и ничего больше».
Элибер хнычет, рвется обратно в свою кровать, хочет забыться в сне и больше никогда не лицезреть этот кошмар, оставить в нем только меня. Но я его не отпускаю. Удерживаю. Наблюдаю, как из глубины чащи пробирается пламя чащобников.
«Пусти его. Он свихнется», –