счел наиболее уязвимым и неправдоподобным во всей её строгой
внешности, а узковатый разрез карих глаз под выщипанными
бровями не вызвал у него противоречивых эмоций.
«Над причёской надо будет поработать», – заключил Эрик
и, приглашённый к столу, отвлекся от насущных мыслей.
За обедом он в основном молчал, нажимал на густой жирно‑
ватый лагман и слушал разговоры отцов. Эльзу застольные бе‑
седы не трогали. Она суетливо орудовала приборами, утирала
салфеткой заложенный нос и изредка перхала.
– На прошлой неделе приземлились в ваших краях, а эта уже
гнусавит, – отвлекся от студенческих воспоминаний Карл Гофман.
Он неодобрительно скосился на дочь.
– А то ты не знаешь, какой тут климат, – подула Эльза
на пышную горячую самсу. – Вроде тепло, умеренно сыро, а ветер
прошибает насквозь. Злой тут ветер какой‑то.
– Зимой у вас морозы за тридцать, сайгаки в степи кочене‑
ют, – деликатно вмешался в диспут Борис Францевич и открыл
бутылку кедровой.
12
Эрик и Эльза
– Зато сухо, активное солнце, высокое небо – не давит, —
перечислял Гофман достоинства покинутой среды обитания.
Втайне он ностальгировал по бескрайним казахским просторам. —
На Балтике облака хмурые, водянистые. Того и гляди, ливнем
накроет. – В подтверждение его слов по жестяному отливу заба‑
рабанили капли дождя. – Ну да ладно. Выбор сделан. Привыкнем.
Карл Гофман поднял рюмку и подмигнул Борису Францевичу.
Друзья выпили. Эрик довольствовался минеральной водой. Ему
предстояло везти отца.
Инесса Самуэльевна пригубила кокосового ликёра (подарок
Бауманов) и дополнила мужа:
– Осенью у нас зеленеет травка, и цветы распускаются.
– А степь полна миражей, – подбросил в беседу мистических
символов разомлевший глава семейства.
– Не забудь рассказать про сухие дожди, – напомнила Эльза
и разлила по пиалам – своей и Эрика – зелёный чай.
– О, уникальное явление! – костистыми старческими паль‑
цами Гофман крутанул рюмку. Борис Францевич удовлетворил
запрос друга и поставил под стол пустую бутылку. – Такое бы‑
вает летом в пустынных районах. Гремит гром, дождь шелестит, а земля остаётся сухой. Вода испаряется в воздухе…
– А у нас – рефракция, – перебил рассказчика Эрик. – Пом‑
нишь, как мы потеряли из вида «Тигуан», когда вышли из леса? —
Он иронично взглянул на отца. – Ты тогда ещё вёдра с лисичка‑
ми бросил. Думал, угнали машину.
– И отправил тебя на поиски, – продолжил Борис Францевич, поглощая самсу. – А всего‑то оптический обман случился, пре‑
ломление световых потоков в атмосфере.
– Ну, это мы потом установили, – подытожил Эрик и случай‑
но