Впереди раздался чей-то тихий скулёж. Едва он коснулся ушей незваных гостей, Альдред выставил руку перед Ингрид, не давая пройти. Чуть пригнулся. Блондинка – за ним. Флэй привел в боевую готовность арбалет и медленно пошёл на звук.
Тьма перед глазами медленно, но верно расступалась. И всё же, отыскать силуэт, издававший тихий плач, оказалось не так просто. Альдреду мешали отголоски, наполнявшие просторные залы в этой части катакомб. Не стоило забывать и о травмированном слухе: выстрел в колоколе из лупары, постоянные взрывы.
Всё это не полезно для нежных барабанных перепонок.
Лишь немногим позже Киаф Снов установил: тихий плач доносился буквально отовсюду, являя собой какофонию десятков голосов. Он испытал животный страх. Ибо догадывался, с кем придется столкнуться здесь: вспомнились разговоры с Цанци.
Говорят ведь, не буди лихо, пока оно тихо. И Флэй собирался было попросту лавировать между плаксами в темноте, мерно продвигаясь в сторону, откуда бил свет. Но не тут-то было. Киафам пришлось задержаться. Дезориентированные скулежом, беглецы вышли к стене, у которой стоял силуэт.
– Тише, – еле слышно сказал Альдред. К счастью, протеже услышала.
Может, ещё человек. А может, уже нет. Зараженный – это ясно, как день. Юноша раскачивал торс из стороны в сторону бездумно. Руки его повисли плетьми. Голос бедолага уже надорвал и потому просто гудел, исторгая звук из поврежденных связок.
Звучал он совсем не по возрасту. Напоминал скорее не до конца сформировавшегося полтергейста, который одномоментно прорвался из Абстракции в Материю. Словом, наводил непроизвольно ужас. И на Ингрид, и даже на Альдреда. Флэй наставил на него арбалет, гадая, опасен ли силуэт.
Спутница между тем оглядывалась по сторонам с луком наготове. Опасалась, что их могут окружить ожившие тени катакомб.
Внимание обоих Киафов привлёк едва уловимый стук. Это юноша при раскачке стукался об треснувшую стену. Альдред бесшумно сделал шаг вперёд. Зараженного теперь ему стало видно гораздо, гораздо лучше.
Из самой грудной клетки его, из туловища, из головы, обрамляя позвонки, росли чёрные друзы нектара. Кристаллы прорезали мешковатую, простолюдинскую одежку. Выходит, горожанин подхватил заразу где-то на улицах. А здесь прятался наравне с другими, когда зеленая зона потеряла свой цвет в ходе теракта.
Девчушка всё видела. Она не могла оторвать глаз, плененная ужасом – и в то же время странным, извращенным благоговением перед ликами эпидемии. Хотелось как-то свои чувства выразить, но блондинка будто потеряла дар речи от смятения.
Он мог стать гулем в ближайшее время. А мог и просто свалиться вниз, кристаллизовавшись, как те же трупы у госпиталя. Вносить коррективы в его участь Альдред не намеревался. Только сделал шаг в сторону, собираясь миновать бедолагу, остановился, перепуганный до полусмерти. Бенеке – то же самое.
Зараженный заверещал. Горько