– Нет у вашего брата ни малейшего понятия о чести. Ничего доверить нельзя. Сейчас вот как выкину твою папку за борт – будешь тогда знать!
– Ой, мне до ветру нужно, – посиневшими от страха губами прошептал мсье и, прижимая к себе заветную папку, задом юркнул в дверь.
Артемий Иванович, который и сам был не прочь узнать местонахождение гальюна, пошел следом и успел заметить, как захлопнулась за мсье фанерная дверка ватерклозета.
Из-за поворота коридора вышел полковник, ведомый женщиной, которая заботливо уговаривала его сделать укол и не волноваться.
– Да-да, я сделаю укол, – сказал полковник. – А когда проснусь, меня встретит мой друг, такой же веселый, как и всегда.
– А что, омара не спасли? – спросил у женщины Артемий Иванович.
– Ничего страшного. Это уже четвертый за сегодняшний день. Одного переехал фиакр, а два других выпали из поезда. У нас в каюте их целая корзина.
Полковник с сиделкой ушли, а Артемий Иванович прислушался к тому, что происходит за дверью гальюна. Оттуда доносилось понятное, но какое-то необыкновенно энергичное сопение и натужное пыхтение, словно там возился запорный слон. Потом наступила полная тишина. Артемий Иванович постучал, но никто не пожелал ему ответить. Русалки в голове уже не пели, зато в брюхе все настойчивей раздавались гораздо менее сладостные звуки.
– Эй, как тебя, чего ты спрятался? – стукнул в дверь кулаком Артемий Иванович. – Обиделся на что? Оказывается, у полковника принято омарами разбрасываться. Да выходи же, мне тоже надобно!
Когда терпеть стало невмоготу, Владимиров двинул в дверь плечом и она, сломав шпингалет, распахнулась.
В сортире никого не было, только рядом с унитазом сиротливо стояла папка. Артемий Иванович перекрестился, но долго раздумывать не стал и, закрыв иллюминатор, чтобы не дуло, взгромоздился на стульчак. Испытав душевное облегчение, Артемий Иванович заглянул в папку, но в ней была только огромная групповая фотография, рожи на которой показались ему знакомыми.
Однако вопрос, куда делся мсье, не давал ему покоя. Оставив папку в гальюне, он отправился в обход всего парохода и даже спустился в кочегарку. Здесь его глазам предстало странное зрелище. На куче угля сидел здоровенный англичанин в кочегарской робе и курил, а рядом с ним лопату за лопатой бросал уголь в топку тщедушный человек в пальтеце, удивительно похожий на исчезнувшего мсье.
Когда с парохода уже отчетливо были видны белевшие во мгле меловые скалы Дувра, Артемий Иванович вновь вышел на верхнюю палубу. Даффи один, без дамочки, расслабленно сидел на скамейке, где когда-то восседал полковник с омаром, а Конрой прохаживался перед ним взад-вперед, заложив за спину руки с зажатой в них палкой.
– Вы когда-нибудь видали такое? –