Не знаю, в самом ли деле мы так ужасно опаздывали, но Роман помчался по улице с такой скоростью, что я за ним едва поспевал. Так что мой вопрос повис в воздухе, и я так и не понял, почему он так смутил Романа.
Как-то особенно оглядеться я тоже не успевал. Просто подмечал чисто механически важные детали. Что на широкий проспект мы вывернули рядом с позеленевшей скульптурной композицией из трех человек в касках на постаменте, видимо, изображающем дикую скалу. Потом срезали угол через небольшой парк, аллейки которого были декорированы стеклянными коробами, внутри которых были расставлены всякие предметы, будто в музее. Потом шли по длинной узкой улице, изгибающейся дугой. Свернуть с нее было некуда, она шла вдоль бетонного забора с одной стороны и каких-то складов, гаражей и прочих нежилых построек с другой. А стремились мы явно к цилиндрической высотке, маячившей впереди. Сначала я думал, что это небоскреб, просто далеко. Но глазомер мой ошибся. Здание было не таким уж и большим, всего шесть этажей. И к вычурно оформленному главному входу вела широкая асфальтовая дорога. Но Роман сразу за воротами свернул на узкую тропинку среди валунов и деревьев. По всей видимости, приводил в исполнение план, который они с Настей обсуждали, пока я переодевался.
– Так, залезай в тачку! – скомандовал Роман, ткнув пальцем на обычную садовую тачку. Красную, на двух колесах.
– А какой у нас план? – спросил я, не двинувшись с места.
– Слушай, Клим, нам вот совсем-совсем некогда спорить! – Роман сложил молитвенно руки. – Я обещаю, что потом тебе все-все объясню, но сначала…
– Вот ты уже сказал полтора десятка слов ни о чем, – я пожал плечами и отвернулся. Я внимательно слушал Романа, пока тот расписывал мне, чем живет и дышит Советский Союз в две тысячи двадцать третьем. И если нас поймают, то это у него будут неприятности, а не у меня. Ну, то есть, у меня тоже будут. И не исключено, что серьезные. Но вот Роману этот изумительный демарш с нарушением прямого указания ученого совета и еще миллион нарушений следом, может стоить как минимум карьеры. А то и жизни. Я не догадался пока что уточнить, как дела в этой версии Советского Союза со смертной казнью.
– Ладно, ладно, уговорил! – замахал руками Роман. – Сейчас ты забираешься в тачку, я накрываю тебя и ставлю знак возможной биологической опасности. На вахте Настя отвлекает Клавдию Львовну, и мы провозим тебя внутрь. Там тебе какое-то время придется посидеть неподвижно, пока обход не закончится. Доволен?
– И это сработает? – с сомнением проговорил я, посмотрев на тачку. Обычно на таких дворники опавшие листья возят. И всякий мусор.
– Клим, пожалуйста! – взмолился Роман. – В самом деле некогда! Просто доверься мне. У нас с Настей отличная репутация, и если бы кто-то другой это попробовал