В первые секунды вышибале сопутствовал успех, ибо странница не ожидала, что он начнет жать сейчас же. Однако затем руки вышибалы почему-то ослабли, отказались подчиняться ему и легли так резво, что отчаянно побелевшие костяшки пальцев его стукнули о стол. Вилки да ложки на столешнице подпрыгнули и жалобно звякнули.
Странница высвободила руку из ладоней вышибалы и поднялась со скамьи.
– Теперь не грех побить женщину, – заявила она. – Ведь все видели, что я не слаба. А вышибала никому не доказал, что не даром хлеб ест и воду пьет в этом доме.
В пятый раз за вечер в зале стало тихо. Вышибала обменялся взглядами с хозяйкой. И он, и она знали, что выбора у него особого не было. Поэтому вышибала встал из-за стола, чтобы продолжить уже в откровенной форме исполнение старого обычая таверн и постоялых дворов, в котором выяснялось, кто более пригож защищать заведение, прежний вышибала или пожелавший занять его место другой человек. Вышибала вспомнил тот день, когда сам предъявил свои права работать в этом доме, и вспомнил так же последовавшую за словесной перепалкой яростную схватку, в которой он вышел победителем.
Уже через минуту хозяйка с бессильной злостью наблюдала за избиением своего вышибалы, когда он раз за разом оказывался лежащим на полу. При этом кости вышибалы не хрустели, кровь не текла из полученных им ран, да и ран-то на вышибале не появлялось, ведь странница обращалась с ним бережно, только лишь разными способами роняла его на солому.
Зато лица постояльцев, на которые хозяйка тоже смотрела, вселяли в нее все больший страх после каждого броска странницы, после каждого ее легкого и расслабленного движения. По мере единоборства, а по сути – унижения вышибалы, в гримасах мужчин оставалось все меньше человеческого: здравый рассудок вытесняло пробудившееся в них желание плоти и крови. Больше половины постояльцев хрипло закричали и забили кулаками по столешницам, когда вышибала вдруг плохо упал и тяжело закашлялся.
Вышибала прилагал огромные усилия, чтобы подняться на ноги. Странница стояла над ним и смотрела, получится ли у него это. Вышибала никак не мог совладать с собой, а затем его снова сотряс кашель, и он сплюнул на пол чем-то красным, вязким. Это видели все в зале.
Словно сговорившись, все как одна девушки-служанки побежали из зала – кто на кухню, кто на второй этаж. Они еще не видели такого насилия в их заведении, да и не увидят больше после этого дня. На первом этаже из женщин, вернее, невинных на вид девушек, остались только странница и хозяйка.
Далее поднятый с четверенек вышибала рухнул от очередного броска на один из столов, перевернул его с хрустом дерева и остался лежать посреди перемешавшихся блюд и напитков, в каше мяса, овощей, пузырьков да пены разноцветного алкоголя.