– Амулеты от сглаза? – спросила я про эти необычные украшения.
– Глаза другого мира, – ответил Рамон.
– Круто, – одобрила я. Стас нахмурился.
– Вы какие-то странные, – неуверенно пожал плечами Рамон.
– Да. Странные, – подтвердил Стас. Я обратила внимание, что он не заикался. – Стараемся, прикладываем все усилия, чтобы не слиться с биомассой.
– Мне в этом проще. Я – чужак в чужой стране.
– Издалека?
– Из неотсюда. Батя хотел работать здесь, в К., на дихлофосном заводе. Да только завод закрылся, обанкротился.
– Ты с отцом живешь?
– С отцом и Генриеттой, женщиной, которую мы встретили, когда скитались сюда.
– Так не говорят – «скитались сюда», – поправила я Рамона.
– Так не говорят те, кто не скитался, – возразил он. – У Генриетты есть дочка-инвалид, Гулька. Они живут с нами. Раньше до начала скитаний, Генриетта работала трубачом в похоронном оркестре. Здесь устроилась на работу кассиром в «Магнит».
– А почему твой отец захотел работать на дихлофосном заводе? – спросил Стас.
– Судьба его такая, – недоуменно пожал плечами Рамон. – К счастью, с судьбой своей он где-то разминулся. Возможно, мы заблудились во времени. И теперь, чтобы свести концы с концами, он вернулся к своему старому промыслу, к незаконным метафизическим делишкам. Ничего серьезного, но доход стабильный. Но я все жду, когда ему опять надоест, и мы отправимся скитаться отсюда.
– У тебя с головой не совсем в порядке, так ведь? – без обиняков, напрямую, поинтересовался мой брат.
– Если тебя интересует, достаточно ли я сумасшедший, чтобы общаться с вами, то не переживай – я потерплю ваше сумасшествие, – улыбнулся Рамон. – Ну ладно, мне пора, надо покормить моих крысок.
Сверкнул своими золотистыми глазами. Как я узнала позднее астероидный гиалоз – минеральные отложения в стекловидном теле глаза – был распространенным недугом у тех, кто «прискитался сюда».
Когда мы стали друзьями, Рамон иногда рассказал нам о местах, откуда он родом. О стойбище на берегу моря, о ржавых остовах кораблей, торчащих из воды и обросших бородами бурых водорослей. О том, какой бесцельной и от того тягостной была жизнь в тех краях. Кто-то из их знакомых и соседей выпиливался, не выдержав этой бесцельности и тягостности. Другие – снимали свои шатры, уезжали в неизвестность, заслышав манящий зов дихлофосного завода или других, не менее странных, предприятий, работа на которых обещает счастье, рутину и благоденствие.
8. Дихлофосный завод.
Чем проще молекула, тем лучше наркотик.
А значит, самый лучший наркотик – кислород.
Всего два атома. За ним следом – закись азота:
всего три. Дальше этанол – девять.
Ну а потом уже хрень с уймой атомов.
Нил Стивенсон
«Зодиак»
«Я