Кони знают дорогу домой. Вера Салагаева

кораблей и не поддающихся пониманию конструкций. Равивэл, болезненно переживая равнодушие Вивьеры, осторожно положил свою ладонь на её руку и её пальчики дрогнули. Сжав их чуть сильней, он ждал поворота её головы и взгляда светлых глаз, но не увидел ничего и лишился её руки, грубо вырванной из его ладони. Долгожданный перерыв внёс некоторую ясность в их отношения, но не обрадовал Равивэла. Верба Лорока отвлёк визор Плюм, явившись без жены и в своём незаменимом пурпурном плаще поверх синего мундира визора. Ассия переключилась на болтовню с, неожиданно появившимися знакомыми дамами, что позволило Равивэлу и Вивьере остаться наедине, среди шумящих зрителей Арены. Нежно развернув девушку к себе, Равивэл смотрел в её глаза, но не видел в них ни ненависти, ни укора. Маска равнодушия, надетая на лицо, не скрывала обиды, затаившейся в её глазах, и Равивэл знал: ей больно. Он мысленно подбирал слова утешения, и они начали звучать:

      – Вивьера, – но она прервала его и заговорила, глядя прямо в глаза:

      – Я люблю тебя, и ты любишь меня, я знаю, но будущего у нас не будет. Две золотые пластины сердцу не выдержать. Оно разорвётся. Разве я могу поступить так. Мы будем любить друг друга, но на расстоянии больше никогда не встретимся. Я смогу. – Она опустила глаза и, подняв их вновь, договорила. – Пусть так и остаётся.

      – Оно разорвётся гораздо раньше, если я не буду держать твоих рук, целовать твоих губ и вдыхать запах твоих волос, – пылко говорил Равивэл, нежно сжимая её руку. – Не желай мне ранней смерти, любимая. Это, жестоко.

      – Ты говоришь мне о жестокости? Ты, пришедший целовать меня с другого любовного ложа? – вспылила она и опять вырвала руку. – Ты умолчал, что в союзе.

      – Прости, мне больно, что я встретил и полюбил тебя сейчас, не раньше, пока был свободен от союза с Ассией, но я нисколько не жалею о том, что это случилось. Я люблю тебя и это – главное.

      Вивьера, ещё не пережив пылкого высказывания и что таить, обиды, кружащей внутри, проговорила:

      – Душно, – и, продев изящную руку под нить многоярусных жемчужных бус, с силой рванула её. Крупный жемчуг, сорвавшийся с её шеи, покатился по голубому платью и запрыгал по мраморным плитам, издавая мелодичные звуки. Когда музыка бусин затихла, она сказала, уже спокойно и тихо. – Я не хочу стоять между вами и делить моего любимого с чужой женщиной. Отныне, между нами – расстояние. Пусть так и остаётся.

      – Я виноват перед тобой, но любовь не спрашивала разрешения, поселившись в моём сердце. Ты обвинишь и её?

      – Умоляю, не говори больше ничего. Я готова расплакаться.

      – Вивьера, вот ты где, – обрадовано, проговорил брат, прерывая их беседу.

      – Прощай, – бросила она и, подхватив брата под руку, потащила его к выходу, а он, еле поспевая за ней, басил:

      – Ты не дала мне попрощаться с гертом Равивэлом. Что происходит, Вивьера? Куда ты так спешишь?

      – Что вам прощаться, если завтра вы встретитесь вновь, – рассерженно бросила она, не сбавляя шага.

      – Но, соревнования ещё не закончились.

      – Ничего,