– О чём ты шепчешь, любезная сестра? – прервал её восклицания голос брата, который добавил, – стучу в дверь, стучу, а ты молчишь.
Вздрогнув от неожиданности, Вивьера поспешила ответить:
– Так, мысли вслух. Залюбовалась ночным небом. Прости, я не слышала твоего стука, любимый брат мой.
– Ночь действительно хороша, – согласился он, обнимая Вивьеру. Со мной было такое, когда я влюбился. Не влюблена ли ты, сестра моя? – продолжил он, усаживаясь с Вивьерой на диван.
– Не знаю. Возможно, я чрезмерно сентиментальна, раз меня растрогало природное явление, – защитилась она, но густой румянец, покрывший её лицо, говорил об обратном и совсем не природном явлении, которым она залюбовалась.
– Любовь – лучшее чувство, что рождается в наших сердцах, но и коварное, в тоже время. Как никогда мы уязвимы, когда влюблены. Жить одним сердцем опасно, – сказал Лорок, и Вивьере было непонятно: шутит он или говорит всерьёз, поэтому, она прервала беседу, боясь, что он заставит её откровенничать:
– Поздно, Лорок. Давай спать. Тебе надо отдохнуть, день был не из лёгких, – тихо сказала она и поторопила его, – спокойной ночи и светлых снов.
– Спокойной ночи, сестра моя, – сказал он, поцеловал сестру в лоб и направился к двери, но прежде чем уйти, добавил, не сдержав улыбки, – не стыдись своей любви, Вивьера. Это – лучшее, что случается в нашей жизни.
Верб Лорок проснулся в хорошем настроении, предвкушая встречу со своим старинным другом Фёрстом, изъявившим желание нанести визит. Старина Фёрст, отойдя от правленческих дел, вёл тихую уединённую жизнь в небольшом, но роскошном доме, отдаваясь любимому занятию – чтению книг.
Их первозданный вид был утерян, заменён и усовершенствован в алмазные диски, не хранящие запах книжной пыли и шелеста бумажных страниц. Собранные с разных Галактик, они предлагали не тленные мысли, философию, фантазию и романтические излияния лучших, живущих ныне и давно ушедших, авторов. Прославив имена своих летописцев в далёких, но хорошо известных башне Созерцания, Галактиках, литературные труды продолжали свою главную миссию – не давать отдыха живой душе, ибо не сделать её бесчувственным механизмом, не способным отличить живое и мёртвое.
– Фёрст, старина, каким ветром? – воскликнул обрадовано Лорок, увидев желанного гостя на пороге своего дома.
– Попутным, Лорок, попутным ветром, – отозвался друг, обнимая Лорока.
– Твой уход из Двора, плохо сказался на твоих ногах, Фёрст. Они не часто ищут дорогу в мой дом, – упрекнул друга Лорок и пригласил присесть на роскошный диван, выставленный на открытую веранду, увитую синим вьюном.
– Старею, друг и рыхлею, – отшутился Фёрст, принимая приглашение и усаживаясь на диван.
– Не прибедняйся, старый шалун, я слышал о твоих похождениях с вдовой аркадимьянкой, – засмеялся