Лучевая Пушка башни стреляла не раз и не два раза и повелевалась властной рукой хозяина, и била точно в цель, становясь не участником событий, а невидимым толкачом, приводящим в движение проржавевшие колёса истории. И даже, само Пророчество, не могло точно знать, где и когда прогремит выстрел, ибо вселенская темнота, умела хранить тайны.
– Благодарю тебя, достопочтимый ант Главур, другие дела ждут меня на улицах дрома. Да не иссякнет и возвысится мысль твоя, – говорил герт Равивэл, прощаясь с Верховным антом.
– Да озвучит время желания твои, герт Равивэл. Да продлится несравненная красота Ассии, жены твоей, – желал ант Главур, провожая Равивэла.
Слова Верховного анта, догнавшие слух Равивэла в дверях челночного лифта, опять резанули грубым несдержанным голосом:
– Ант Глум, я запретил тебе садиться за пульт и приближаться к Пушке. Ты разнёс вдребезги пол континента, – и погасли полётом лифта, уносящего герта Равивэла на нижний уровень, откуда открывались двери в лето – тёплое ласковое, порой знойное и удушливое, уверенно ступающее по землям Аркадима и его жители…не знали других времён года. Влажные Туманы, приходящие беспорядочно и минующие Чашу, приносили дожди, когда им вздумается, нарушая устоявшийся порядок дрома, и жители спешно упаковывались в плащи, а лурды, покрытые водонепроницаемым серебром, были не прочь прогуляться под дождём, вдыхая незнакомый запах природного озона. Дождь демонстрировал свою силу и Равивэл, выйдя наружу, нажал перламутровую пуговицу на кителе. Тонкий прозрачный плащ с шарообразным капюшоном, окутал его фигуру с головы до ног. Щемящее чувство чего-то давно утраченного всколыхнуло его грудь, и он тяжело вздохнул, получив немалую порцию не свежего туманного воздуха, а кислорода, вырабатываемого костюмом. Он шёл домой, где его ждала очаровательная жена, но вспомнив, что три луны уже минули, изменил путь и направился к площади Раздумий, в надежде увидеть ту, которая поселилась в его сердце и, похоже, надолго.
Герт Плюм – любящий муж, уважаемый гражданин Аркадима и визор, разнюхивающий его тайны, брёл по мокрой ночной улице, прикрываясь неотъемлемой частью своего мундира – плащом, сливаясь с темнотой каменных стен, с зубчатыми башенками, силуэтами деревьев, бросающих длинные тени от света восходящей луны. Он шёл туда, где солнечный свет так близко касался мглы, что было уже невозможно понять, чего больше Света или Тьмы.
Обособленная часть Аркадима, где нашли пристанище пришлые люди, представлял собой, полуразрушенный и не восстановленный, после метеоритного нашествия, комплекс каменных жилых домов, торговой палаты и череды бань, сохранившихся лучше всех остальных построек. Ротонда, возвышавшаяся над палатой, хотя и была повреждена, но имела вполне подобающий вид, чтобы стать главным зданием в каменной одноэтажной россыпи. Ночами, её арочные окна тускло светились, отражая огонь задымленных каминов и тени человеческих