О. Балла: Кто были ваши учителя в профессии?
Б.Р.: У меня был один, главный учитель – он считается таковым почти официально – Николай Николаевич Баранский3. Он, правда, был скорее моим покровителем, чем научным руководителем. Под влиянием своего однокурсника, Юры Макарова, я решил, что мне стоит заняться теорией географических описаний – ответить таким образом на призыв Баранского, который мы с Юрой, прочитали, кажется, в сборнике «Вопросы географии». И после путешествия в Крым я, вместо курсовой работы – отчёта о крымской практике, – написал сочинение, посвященное теории географического описания —тому, каким должно быть комплексное географическое описание.
А к концу учебного года, случайно, о моём существовании стало известно факультету и кафедре, – до этого я был рядовым студентом. Когда я признался, что у меня никакой курсовой работы нет, а есть только вот такое сочинение, – мне сказали: покажите-ка его руководству кафедры. И я показал работу профессору Саушкину. Тот был учеником Баранского и отвёл меня к нему. Таким образом состоялось открытие меня Баранским, который впоследствии стал как бы моим покровителем.
Характерно, что о моих тогдашних работах он иногда говорил: «Я, откровенно говоря, не понимаю, о чём вы пишете, но чувствую, что это очень интересно.» Такое отношение к ученикам, я считаю, очень ценно: наука развивается, и понятно, что новое поколение приходит к новым идеям, которые старшему поколению непонятны. Оно должно быть терпимо к младшему поколению; чувствовать, даже интуитивно, что здесь – не всё вздор, что в этом что-то есть. Я и сам стараюсь в себе сохранять такое же отношение к учёным молодого поколения, среди которых есть и такие, которых я тоже не понимаю. Но я с какого-то боку высоко ценю их деятельность.
ОБ: Вы назвали себя мыслителем-одиночкой. Но мне всё-таки хотелось бы прояснить культурные координаты этого одиночества и спросить: сотрудничество с представителями каких специальностей кажется вам для вашей работы приоритетным?
Б.Р.: Сейчас я задам этот вопрос Александру Евгеньевичу. Саша, как ты думаешь, я сотрудничаю с кем-нибудь?
АЛ: Конечно.
Б.Р.: С кем же?
АЛ: С философами, например. С ландшафтоведами. … Борис, когда я говорю о сотрудничестве, то имею в виду, что ты пользуешься их трудами, а они – твоими…
О.Б.: Я же имела в виду скорее диалог, в котором происходит обмен мнениями и опытом.
Б.Р.: Разделим эту проблему на две части. Вот ты, Саша, говоришь, что я пользуюсь их трудами, а они – моими. Да, я их трудами пользуюсь. А вот они моими – нет.
Физико-географы, ландшафтоведы не обратили на мои схемы форм районирования никакого внимания. А я ведь с самого начала создавал свои концепции районирования именно для них (как мне, по крайней мере, казалось), на их материале, а не на материале