И вместе с ними «чёрный» человек.
Голос не в игре
А разговор безмолвный продолжался,
Перетекая в тени под окном,
И там водой беспечно размывался,
Чтоб вновь вернуться птицей или сном.
А чайник пел, страдая, как Сальери,
Не смея встрять в набор ненужных слов,
Об алгебре, гармонии и вере
И о французской стойкости духов.
И локоны завитые шептались,
Пропахнув с ночи «адским огоньком»,
Что люди – в тишине своей – зазнались,
Хотя весь мир несётся кувырком.
И всяк встревал, желая разобраться, —
От век трюмо до ложек в серебре:
– Как можно взглядом страстно прижиматься,
Поставив пьесу «Голос не в игре»?
Зачем этой женщине власть?
Беседка, пропахшая светом
И слабым, чуть мятным, дымком.
Ты помнишь, встречались в ней летом,
Успев за трамвайным звонком?
И львы усмехались небрежно,
Оскалив из мрамора пасть.
А ты мне шептал нежно-нежно:
«Зачем этой женщине власть?
Зачем этой рыжей колдунье
Невинность дразнящих очей?»
И сам отвечал: «Для безумья
До странности белых ночей».
По парку бродили зеваки,
Роняя на землю пломбир,
Скрипели ботинки «на лаке»,
И хлопал восторженно тир.
Ты гладил, как кошке, мне шею,
Смеясь над длиною ногтей:
«Быть может, спросить ворожею,
Как много в любимой чертей?!»
«Ах, черти! Десяток – на случай,
Когда вдруг наскучат слова,
Иль ливень обрушится с тучи,
Иль жёсткою станет трава.
Тогда я оставлю беседку —
Одна или, милый, с тобой!»
«Какая ж ты, ведьма, кокетка
С припухшей от страсти губой…»
Канал потухший, словно серый пепел
Канал, потухший, словно серый пепел,
Сквозит холодной сумрачной водой,
И бродит по мостам декабрьский ветер,
Как старый нищий с тощею сумой.
Ах, сколько лиц, натянутых над кожей,
Надетых, словно маска, напоказ:
Кокетки и магистры Белой Ложи
С прищуром-знаньем опустевших глаз.
И сыплет снег бумажными листками —
Смешными отреченьями «в порог»,
А в ресторане поит дам стихами
Раздавленный своим величьем Блок.
Чувствительный нерв
По теплу мостовой я пойду босиком.
Что мне чей-то припудренный стыд?
Легковесные мысли – пахучим цветком —
Отделяют меня от обид.
Босоножки – каблук в кутерьме ремешков —
На ступеньках щенками лежат.
Сколько в городе улиц, проулков, витков,
Где от танцев колени дрожат!
Унесла с собой кофе и веточку роз
И от сакса – чувствительный нерв.
С