Хоть она и была затеряна между печатными буквами паспорта, но… сволочи кадровики на них обращали внимание и, не глядя в глаза, говорили: «Нет, не пойдёт – поищи в другом месте! У нас таких вакансий нет!» – Срабатывал синдром Сталинизма.
Доходило до отчаяния! – Хоть петлю на шею! Или разбей магазинную витрину, чтобы вновь уйти в места не столь отдалённые на казённые хлеба. Но в самые тяжкие минуты – Бог миловал. Подворачивалось частное лицо, которому нужно было покрасить забор, или почистить навоз в коровнике. – Тоже работа, но… разовая.
Таким образом его занесло в Сорокотяги. – Село в стороне от большака Белоцерковского района, Киевской области.
Парень слез с попутки и грунтовой дорогой, заросшей посредине бурьяном, пошёл в сторону синеющего марева. Марево чем-то влекло. О том, что дорога ведёт в селение, затерянное меж, ждущих созревания хлебов – ему подсказал шофёр грузовой разбитой таратайки. В напутствие он сказал —
– Давай парень! – Должно повезти. К сожалению я тебе помочь ничем не могу. Закурить я дам – хочешь? Но парень был некурящий. Шофёр, похлопал паренька по спине, заревел старым двигателем и скрылся в дорожной пыли.
Километра через три «пилигрим» входил в деревню, утопающую в зелени. По двум сторонам дороги примостились небольшие домики, или совсем без заборов, или со следами былых изгородей. Не нужны, значит, были заборы. Домики ориентировались к дороге торцами с одним, или двумя небольшими чернеющими окошками. Протоптанная дорожка вела во двор, к входной двери, но ни у одного домика не было видно людей, только шастали куры и кошки. Метров через пятьсот дорога разветвлялась. – Вправо через пятьдесят метров от разветвления дорога очень расширилась и образовалось что-то вроде площади.
Справа от площади примостились два одноэтажных, закрытых на висячий замок, обшарпанных здания неопределённого назначения. На фасаде ни одно строение не имело окон – второе строение не имело окон вообще. Слева от площади красовался двухметровый по высоте забор, из фасонной кирпичной кладки. – Не забор, а кружево, выложенное на просвет небольшими крестами. За забором, вторым ограждением, густо росла уже отцветшая сирень, а за сиренью возвышалось культовое строение – церковь.
Парень, назовём его Сашей, подумал: «Тридцать шесть лет Советской власти, а церковь уцелела. – не дошла, знать, сюда Советская власть, затерялась в бесконечных своих просторах».
Из ворот церкви вышел пожилой мужчина в чёрной сутане – знать