– Мы хотели тут жить, не думали продавать, – будто оправдываясь, отвечает хозяйка на не заданный мною вопрос.
– Сколько? – спрашиваю я, задержав дыхание, опасаясь услышать завышенную цену.
Она называет цифру.
Я переспрашиваю, не веря ушам.
Она повторяет сумму, которая значительно ниже средней цены на рынке.
– Мы берем, – сухо отвечаю я, не торгуясь, стараясь держаться хладнокровно, при этом внутри себя ликуя об удаче.
Глаза девушки вспыхивают. Она также кажется приятно удивленной моим быстрым решением, и я ловлю себя на неприятной мысли, что где-то прогадал. Но, присмотревшись к ней, я понимаю, что в сделке нет второго дна. Ее худая, даже изможденная фигура, бледная кожа с сеткой тонких преждевременных морщин, темные круги под грустными глазами и болезненная сосредоточенность в движениях – на всем лежит невидимая печать трагедии, которая, вероятно, служит причиной продажи квартиры. Мне не хочется знать об этой причине, но она рассказывает сама. Бесцветным монотонным голосом.
Год назад ее дочери диагностировали редкую и трудноизлечимую болезнь глаз, быстро прогрессирующую в слепоту. Они пытались разобраться с напастью в местных клиниках, но безуспешно. Потом выезжали за границу, где начали дорогостоящее лечение, быстро исчерпавшее сбережения семьи. Так как продолжать терапию денег не осталось, семья решила перебраться в столицу и лечиться в центральной клинике, где терапия оплачивается государством. Она вынужденно бросила работу, чтобы ухаживать за дочерью, понадеявшись на доходы мужа. Но тот вскоре их бросил, не выдержав трудностей, и она осталась с проблемой одна. Теперь ей нужно поскорее продать жилье и устроиться на новом месте, где на вырученные деньги она будет продолжать бороться за здоровье дочери.
Дело у нотариуса делается быстро. Документы подписываются, и деньги подсчитываются. В начале второго дня мы уже стоим на гремящей автомобилями улице со свежими бумагами в руках.
– Вот ключи, – девушка передает мне связку. У нее ледяные руки, будто на календаре зима, а не начало лета.
– Спасибо вам, – я ловлю ее взгляд, не найдя других слов, ощущая себя виноватым перед ней.
– Вам спасибо, – отвечает она, – счастья в новом доме. До свидания, – она садится за руль припаркованного у обочины автомобиля и уезжает.
Мы с женой смотрим вслед удаляющемуся седану, а потом молча отправляемся в сторону дома, погруженные в мысли о том, что только что совершили гадкое дело.
XIV
К следующей среде первый эшелон защиты нашей крепости готов. Широко улыбаясь, словно школьник на последнем звонке перед каникулами, я передаю в испачканные строительной грязью руки мастера деньги за установленную дверь – бронированную махину, обшитую шпоном под дерево, отрезавшую площадку перед двумя квартирами