Я затаенно любовался округлостями груди и бедер девичьего тела. Они так соблазнительно, так коварно вдруг сходились в тончайшей талии, что я почти не дышал. К старой знакомой – судорожной боли у лобка – привык еще после встречи с Миленой. В отличие от Сэла, который нервно вздрагивал от спазмов, я сидел ровно, весь погрузился в ощущение близости Изелейны.
Мы молчали – все четверо. Девушки поняли, что ни я, ни Сэл не знаем их языка, а лингви-диски еще не раздобыли, и не нарушали волшебство момента головоломками фраз.
Я же не сумел бы сколотить из вороха слов, что мельтешили в голове, даже одну сносную реплику.
Забыл, что нужно есть, пить, одеваться, спать… Все потребности тела ушли куда-то, исчезли.
Оставалась лишь Изелейна – такая родная, бесценная, соблазнительная до мучений.
Еще никогда мне не было так хорошо. Взвинченность химией взросления отходила за границы восприятия – я каждой клеткой внимал симпатии единственной. Она не отвергала мое общество, как Милена, не сторонилась. Наоборот – подалась вперед, сократив дистанцию.
Я мог бы вечность просидеть так…
Но спустя какое-то время, девушки встревоженно переглянулись, и мы с Сэлом поняли, что пора уходить.
Бежали, как от огня, чтобы не растерять запал хотя бы до конца тупика.
– Мей, – позвал меня Сэл, когда коридор вывел нас на перекресток еще двух.
– Не думал, что скажу это… Но я рад, что сегодня ты был со мной. В такой момент…
Не найдясь с ответом, я лишь кивнул, приложив руку к груди. Много воды утекло с тех пор, как мы с Сэлом беседовали вот так, как старые приятели.
Еще час назад я бы рассмеялся в лицо любому, кто предположил бы, что это случится вновь. Но сейчас наша внезапная приязнь казалась естественной, как давным-давно, в юношеские годы.
– Надо пытать Путника, – в голосе Сэла зазвучал металл. – Опять аджагарские заморочки! Как же они меня достали! – он рубанул рукой по воздуху.
Я понимал Нонкса как никто другой. Аджагары втоптали Исканду в грязь, столкнули лбом с остальными верианскими державами. Угрожали нам, Милене, планете. И вышли сухими из воды, бросив разъяренным верианским странам кусок свежего мяса – мою родину.
– Мне почему-то кажется, – задумался я, сворачивая в один из трех коридоров. – Что теперь от аджагар мало что зависит. Слишком напуганным, пришмякнутым выглядел Путник.
Сэл поднял на меня глаза – в них мелькнуло понимание. В отличие от отца и Рэма, он не отказывал себе в расслаблении мимикой, жестами. Нахмурился, скривился, словно увидел нечто до тошноты гадкое, всплеснул руками.
– Ты прав. Тем более, надо его пытать, – произнес еще жестче.
– Путник – орудие аджагар. Нужно пытать Аллена, – возразил я. – Пусть твой отец давит на все рычаги. Требует объяснений. Если кому-то и удастся выжать из Аллена сведения, то только ему.
И вот стоило нам отказаться от мысли завалить Путника вопросами, он, по обычаю, вырос из-под земли прямо посреди коридора.
– Пора требовать с тебя визу, – съязвил Сэл в совершенно