После случившегося Павел две недели не появлялся в школе. Он просидел в тот день у подъезда до позднего вечера, а на следующий день проснулся с температурой. Конечно, его болезнь не была тяжелой. Он просто не хотел появляться в обществе. Теперь, как ему казалось, дорога туда будет для него закрыта до окончания школы. Вопреки мыслям Павла, никто не узнал об этом случае. Никому не было до этого дела. Павел не предполагал даже, каково в эти дни было Вере. Она винила себя в пропусках Павла. Ее преследовала мысль, что в школу он больше не явится, что они никогда больше не увидят друг друга. Спросить об этом кого-нибудь из его знакомых она боялась и ни с кем этого вопроса не поднимала. Только сердилась на младшего брата, который учился в той же школе и прекрасно знал о ее «маленькой тайне». Но от всех этих семейных неурядиц ей становилось только хуже, она подолгу бродила по улицам, с одним желанием побыть в одиночестве.
За две недели пропусков Павлу никто не позвонил. Он сидел целыми днями дома и ничего не делал. Бывали дни, когда он не поднимался с постели до прихода матери, лежал и смотрел, как пылинки играют на солнечном свету. И даже не было скучно. Редко он заводил какую-либо беседу с собой.
Как Павел дошел до школы, он не помнил. Его разбудил шум от того, как упала со скамьи его сумка, пока он раздевался и сдавал одежду в гардероб. Школа была заполнена сонными учениками. После двухнедельной тишины здесь казалось ужасно шумно. Павел даже не поднял глаз, чтобы посмотреть, есть ли поблизости кто-нибудь из его класса, его это не интересовало. И он, конечно, не заметил, как в трех метрах от него стояла Вера. И что она была очень рада его видеть, хотя лицо ее было печальным. Она проводила его долгим взглядом, но он не обернулся.
Павел вышел из туманного состояния лишь после четвертого урока. Он остался один в классе, идти в столовую ему не хотелось. Он прекрасно понимал, что встреча с Верой рано или поздно произойдет, но утяжелять и без того раненные отношения никакими неловкими объяснениями не хотелось. Поэтому весь день он провел в классах, но по возвращении домой появилось тяжелое чувство незавершенности. Оно не давало ему покоя, постоянно отвлекало, мешало сосредоточиться, даже ночью сон никак не шел. Только одна мысль крутилась в голове: «Я непременно должен был с ней встретиться». Эта мысль стала почти навязчивой идеей. Даже утром, когда он с трудом просыпался, эта идея была тут как тут. «Не убьет же она меня, в конце-то концов. Надо объясниться», – говорил он себе по дороге в школу. Правда, решительность его убывала с каждым шагом.
– Привет, – тихо сказала Вера. Они встретились на перемене после второго урока. – Как у тебя дела?
– Пока