– Ага. Звякни вечером.
– Что за птичий разговор? – сердится папка и смотрит на друга: – Паш, заходи на чай.
– Чай у меня и дома есть, – смеется тот.
– Тогда на пивко? Посидим в беседке вечерком по-домашнему.
– А это дело.
Остаток дня тянется долго, я не нахожу себе места, постоянно думаю о мажорах. Любой оттенок синего цвета напоминает мне о глазах Арчи. Это какое-то наваждение, от которого невозможно избавиться.
«Потерпи, все пройдет со временем», – внушаю себе, пытаясь заняться делом. Я постирала и развесила белье, убралась в своей комнате, приготовила книги и учебники, которые мне больше не понадобятся, чтобы отнести их в местную библиотеку.
Неожиданно сердце сжимается от тоски: впереди ждет совершенно новая столичная жизнь, и в ней будет полно нагловатых мажоров, отравляющих существование девчонкам.
Родители сидят в беседке, смеются, громко разговаривают, угли в мангале тлеют и иногда вспыхивают искрами, запах шашлыков висит в воздухе и щекочет ноздри.
Но я не могу ни есть, ни пить, настолько выбита из колеи сегодняшней встречей. Образ Арчи преследует меня. Его красивое лицо ухмыляется из ведра с водой, из зеркала, из оконного стекла. Когда на небе появляется луна, и на ее желтом диске вижу ненавистную физиономию. И она подмигивает мне и говорит голосом мажора:
– Тебе будет больно, когда влюбишься в меня, а я тебя брошу.
Чертовщина, да и только!
– Ни за что! – шепчу себе под нос. – Никогда! Мы больше не встретимся!
Глава 4
Я смотрю на телефон. А Зинка почему не звонит? Что-то случилось? Трясу головой. совсем спятила! Везде вижу опасность.
Набираю ее номер сама и долго слушаю гудки. Подруга не отвечает, мое напряжение доходит до высшей точки кипения, готова сорваться с места и бежать к Зинке домой. Наконец в ухе раздается щелчок. Слышу частое дыхание, чей-то смешок, настораживаюсь.
– Зин, как дела?
Стараюсь спрашивать спокойно, хотя сердце бухает где-то в горле, а все инстинкты кричат: «Что-то не так!»
– Да нормалек, – весело отвечает подружка.
– У тебя гости? – теперь мне кажется, что слышу несколько мужских голосов.
– Нет, телик работает.
Зинка частит скороговоркой, словно я ее застала за воровством, но я все равно чувствую облегчение.
– А, телик…
Я выдыхаю, даже слезы проступают на глазах. Может, у меня, и правда, крыша едет? В трубке слышится какой-то скрип, чертовски знакомый, потом вроде бы хлопает дверь, а может, и не дверь. Но голоса пропадают.
«Зачем выходить, если можно просто выключить телевизор?» – снова взрывается вопросом один внутренний голос.
«Да у тебя, девушка, паранойя!» – спорит с ним другой.
– Варь, а Варь, я вот не понимаю, – начинает Зинка.
– Чего?
– Сначала ты наезжала на мажоров, а потом защищать их начала. Тебе этот Арчи понравился?
От вопроса