Алексей Викторович, преподаватель культурологии, приступил к чтению своей лекции; студенты, являющиеся в большей массе своей прилежными учениками, поспешили пополнять свой конспект новым материалом; а Екатерина, выпав из окружающей её действительности, осторожно прикрывая рот ладонью, решилась вступить в диалог с самоназванной «помощницей».
– Я призвала тебя приворотом? – шептала она, старая скорее просто шевелить губами, нежели произносить слова вслух.
– Призвала! – рассмеялся голос. – Сама я пришла. Но да, привлекли меня эти твои попыточки в ворожбу, если можно это так назвать.
– И кто ты?
– Сложно будет это просто объяснить, деточка. Но скажем так, я дух из смежного с вами мира, которому интересно то, что вы называете желанием, страстью или любовью.
– И как ты мне поможешь?
И снова голос рассмеялся.
– Я могу заполучить абсолютно любого, деточка.
– Заполучить?
– Ну да. Соблазнить, заставить себя желать, сделать так, что он больше никогда не посмотрит на другую.
– Не понимаю. Мне это как поможет?
– Глупенькой не будь, деточка. Я могу сделать так, что твой возлюбленный больше ни на кого никогда и не посмотрит. Он будет желать лишь тебя.
Катя тяжело сглотнула. «Не будет смотреть ни на кого кроме меня?» – громоподобным эхом повторялось у неё в голове.
– Тогда сделай это!
Голос рассмеялся пуще прежнего, и эти звонкие нотки казались ещё громче на фоне застывшей аудитории. Забывшись, последнюю фразу Екатерина произнесла во весь голос, чуть ли не подпрыгивая на стуле. Все смотрели на неё, а она вмиг залилась пунцом со стыда, понимая, что прилюдно выкинула нечто очень странное. И Павел тоже смотрел на неё. Страх сжал горло, не позволяя ей сделать и вздоха, и, схватив свои вещи в охапку, Катя стремительной молнией вылетела из кабинета, не обращая никакого внимания на окликаемые её вслед голоса.
Успев преодолеть три лестничных пролёта, Катя была вынуждена всё же остановиться: её лёгкие горели огнём от столь внезапного спринта.
– Ты чего такая трусиха-то, деточка?
– Подожди, не здесь! – чуть ли не огрызаясь ответила старающаяся отдышаться Екатерина.
– Вот так-то лучше. Надо, деточка, характер уметь проявлять.
Эта попытка в нравоучение только больше разозлила Катю. Она и так по вине этой незримой собеседницы выставила себя на посмешище перед Пашей! И перед