Процессию возглавлял сержант Ноплеф. Шагая по Большой Окружной дороге, он время от времени останавливался и широко показывал рукой направо, на луг, на траву.
– Вот видите, господа, тут не скошено. И там не скошено. И там трава стоит в полный рост.
– А вон там-то уже скосили! – возражали ему, показывая вдаль.
– Да, там скосили, – спокойно соглашался сержант, – но идти туда нужно по нескошенному. Так что, сами всё видите.
Генералы всё видели и с досадой замолкали.
Над лугом порхали бабочки, жужжали шмели, стригли воздух стрекозы. Скромные полевые цветы, названия которым никто не знал, тихо и прилежно цвели, тайно разливая по воздуху ароматы имени себя. Смелый рядовой шёл в нескольких шагах позади генералов и время от времени останавливался, поджидая маленького капрала Ноплеона, который нарочно отставал, чтобы всем видом показать, насколько он презирает генералов. Пользуясь остановкой, смелый рядовой срывал у дороги то один, то другой цветок, то в форме розовой зубной щётки, то в виде жёлтого сердечка с белыми лепестками вокруг. Лепестки он поочерёдно открывал и хмурился, отрывая. Ушедшие вперёд генералы и вечно отстающий капрал мешали ему сосредоточиться.
– Вон! Вон! Смотрите! – впереди послышался радостный крик. Это закричал генерал-танкист. – Видите? Видите? Как это понимать? Значит, кто-то может ходить с утра по траве и даже валяться на ней, а простому генералу уже и на танке проехать нельзя?
Через несколько минут все сгрудились у края дороги и стали смотреть в том направлении, в котором показывал генерал-танкист. Зрение у всех было замечательное, и все хорошо видели, что прямо посреди луга, на взгорке, недалеко от берёзовой рощи, стоящей на берегу озера, трава была, в самом деле, несколько примята, и вот в этой траве, в самом деле, кто-то лежал. Или, можно сказать, валялся.
– Гм, – сказал сержант Ноплеф. Этим «гм» он хотел убить сразу двух зайцев: попросить генерала-танкиста заткнуться и одновременно заставить генерала-артиллериста обозначить себя среди других генералов, то есть сделать шаг вперёд.
– Гм! – снова повторил он, уже несколько громче.
Все молчали. Все слишком хорошо помнили, как в прошлый раз во время учений генерал-артиллерист сделал выстрел из своей надувной пушки и попал прямо в голову придворного художника Нопленэра, который как раз в то время находился на лугу со своим походным мольбертом и что-то рисовал. Какой-то этюд. Или даже пейзаж. Но после того, как в мольберт впечаталась голова живописца, всё то, что осталось на картине, можно было назвать только натюрмортом.
Скандал случился на всю страну. Людей искусства в Нопландии и так не хватало, а художник был вообще один. Зато очень знаменитый. Это именно он написал двойной парадный портрет их Величеств короля Ноплиссимуса