Он поясняет это так, словно допускает, что Сабине это может быть неизвестно, и она чувствует к нему признательность. Даже в раннем детстве ей было порой сложно уловить принятые правила поведения и понимать контексты, а годы в приюте только усугубили этот разрыв между тем, что считалось само собой разумеющимся для других, и тем, что знала она сама.
Чиркен высаживает ее у больничного КПП, напоследок одаряет ободряющей улыбкой и желает удачи.
«ПБСТИН им.В.В.Усладова» значится на металлической табличке при входе. Само здание больницы из потемневшего от времени кирпича почти не видно из-за высокого укрепленного забора. Под козырьком пропускного пункта размещены две камеры, одна из которых разбита. Внутри охранник внимательно изучает ее документы и сверяется с бумажным регистрационным журналом, прежде чем разблокировать входной турникет. На крыльце с внутренней стороны стоит еще один охранник, прикуривая сигарету, когда Сабина проходит мимо него. Он окидывает ее взглядом с головы до ног и теряет всякий интерес.
Девушка, не доходя до входа, останавливается под могучим кленом, возле которого примостилась кованая скамья. Пакет с продуктами, врученный ей Чиркеном, становится вдруг невыносимо тяжелым, и она опускает его на землю, грузно опускаясь на скамью. Подперев лоб руками, Сабина некоторое время сидит, согнувшись и считая про себя собственное дыхание. Она чувствует слабость, сковавшую конечности, и тянущую пустоту в груди. Хочется бросить все и самой броситься прочь.
Там ее и находит Гавришкин. Высокий, чуть полноватый, с мягким румяным лицом и круглыми очками в толстой оправе, он, скорее, походит на булочника, чем психиатра. Однако глаза за стеклянными линзами смотрят цепко, а голос напоминает о шелесте змеи, пробирающейся среди разнотравья, тихий, но заставляющий чутко вслушиваться. Мужчина понимающе смотрит на отнявшую лицо от ладоней девушку и после приветствия, не говоря лишних слов, подхватывает пакет в одну руку, а другой приглашает следовать за ним.
Сабина идет за ним как потерянный ребенок, не раздумывая над направлением и целью. Не все ли равно, если конечной точкой становится человек, от которого вовсе не здравый смысл, а что-то потаенное глубоко внутри требует бежать?
***
Комната свиданий производит на нее давящее впечатление. Голые деревянные полы, грубо покрашенные коричневой краской, одно единственное окно, под которым спряталась крошечная батарея, белые отштукатуренные стены, такая же белая люстра с единственным пластиковым плафоном. Разбивая комнату пополам, от правой стены тянется перегородка до потолка с большим прозрачным стеклом, по обе стороны которой разместились два стула с красной тканевой обивкой. Еще один стул стоит перпендикулярно перегородке, и девушка догадывается, что он предназначен для наблюдателя. Она усаживается