В квартире раздался хлопок – открыли новую бутылку шампанского.
– Твою ж мать, – возмутился Антон и плотнее прикрыл балконную дверь. – Перепугают до смерти.
Кирилл продолжил рассказывать:
– Теперь из-за этого дефицита чипов новые паспорта отменили, а старого образца мы должны печатать прям на месте, у нас в кабинете. Их какое-то огромное количество. Люди всё чешут и чешут. Куда, куда они все едут?
Антон слушал, он прекрасно понимал, что другу надо выговориться.
– А ещё в наш технический отдел каких-то неадекватов перевели. С этим Великановым вообще невозможно общий язык найти, у этих полицейских своя какая-то логика. Вляпался я короче.
– Поработаешь чуть и свалишь.
– Какой крик поднимется! У них там кадровый дефицит, никто туда работать идти не хочет. А мог бы я сейчас жить в Краснодаре в тепле и домашнем уюте.
– Что тебе с того уюта?
– У меня была другая жизнь. Была ли? Я есть то, что я есть – сейчас. Прошлое – это уже не я.
– Брат, – Антон приобнял Кирилла за плечи. – Брат, чё тебе загоняться? Сейчас мы все здесь с тобой, все вместе. Бросишь ты свою работу, найдёшь себе девушку… вот, держи.
Он протянул пачку сигарет.
– Забей, – отмахнулся Кирилл.
– Бери, бери, – и запихнул пачку Кириллу в карман. – Если есть в кармане пачка сигарет, а?
Гости заколотили в окно и в балконную дверь:
– Именинник! Где именинник?
– Иди, сегодня твой день, – сказал Антон.
Кирилл, натянув на лицо улыбку, вошёл в комнату. Праздник требовал его присутствия.
Пределы ответственности
Троллейбус ползёт удручающе медленно, что-то в нём щёлкает постоянно, натужно скрипит, и дорога от дома до работы подобна искусственно растянутой минуте – растянутой до пределов дня. Это и есть ещё один день внутри рабочего дня, такой особый день, который наполнен мыслями, встречами и если повезёт – небольшим духовным путешествием к своим истокам и истинным потребностям; одним словом всем тем, что наполняет смыслом эту искусственно растянутую минуту, на самом деле бесцельно прожитую, ненужную. «Сколько было таких минут в моей жизни? – думает Кирилл. – Каждое утро едешь и едешь, едешь и едешь». Он смотрит в окно троллейбуса. Он знает чуть ли не все троллейбусы, ползущие по противоположной автомобильной полосе. Он видит их каждое утро. Он знает почти все автобусы. Он так же каждое утро видит их. Каждое утро – знакомые лица незнакомых людей (те самые встречи) – на остановке, в троллейбусе. Женщина, которая отвозит ребёнка в школу. Ребёнок всегда в бешенстве и кричит на весь салон. Мужчина на остановке с сумкой через плечо, но он садится в другой троллейбус. Студенты морского колледжа в белых форменных рубашках – их лица меняются изо дня в день, как будто вечером отлепляются от одного туловища и утром прилепляются к другому. Звуки улицы в дороге издевательски громкие, они раскалёнными свёрлами вонзаются в сонный мозг. А Кирилл едет и едет, едет и едет…
…Баранова