– По что отступаем то? – бухтит она, сдувая со лба непослушную прядь. – Я там немного стулья сломала. Чуть чуть, ав пыль. Не важно. Что-случилось то?
– Я не знаю, – больше не сдерживаясь реву я. Мне страшно.
Отец лежит на больничной кровати. Он белее мела, но жив. Ледяное щупальце ужаса, разжимается, и я едва держусь на ногах.
– Нужна операция. Срочная. Если ее не провести, то ваш муж скорее всего не проживет и полугода, – доносятся до меня обрывки фраз, которые доктор говорит матери. Я держу за руку папу, не похожего на себя и на все лады кляну про себя чертова самолюбимвого мерзавца, растоптавшего мир моей семьи.
– Доча, ты молодец. Ты знаешь, когда ты сказала, что добьешься всего сама, я тобой страшно гордился. И видел, что ты способна на многое. Ты прости меня, что так вышло. И Киру я очень люблю. Вы мои девочки – шепчет мой папа, а я снова чувствую себя маленькой девочкой. И слезы сами катятся по щекам. Я ничем не могу ему помочь. Я не самостоятельная и глупая. Не могу никому ничего дать, из того что они желают.
– Тридцать тысяч евро стоит операция. Есть у вас такие деньги? – спрашивает у матери врач. Я слышу, как она всхлипывает. И чувствую как папа сжимает мои пальцы своей рукой, мол не лезь и не переживай. Чего уж. Да фиг там. – Полиса у вас нет. А страховка не покрывает расходы на замену клапанов сердечных. Вы слышите меня?
– Будут, – твердо говорю я, высвобождая руку из отцова захвата. – Когда нужны деньги?
– Ты что задумала? – шепчет Полька, сложив руки на груди в молящемся жесте, когда мы с ней вываливаемся из палаты. Я в состоянии близком к умопомешательству, полька в своем обычном состоянии Халка разрушителя. – Варвар, ты же не…
– Я задумала вылечить отца. И устроить Гвадалахару человеку, который у него все украл. Справедливости я хочу, Ясно?
– Ну тогда иди и расскажи этому мудаку, что у него есть дочь. Это будет справедливо, я счиаю. Варька, ты совсем что ли? Хотелка у нее проснулась. Хочет она. А Корюшка? ОЭтот Лавр зверь. Он же тебя проглотит, как тот пончик твой, в сахарной глазури. Выковыряет из упаковки и заглонет. А потом заберет нашу малышку.
– А что ты мне предлагаешь? Смотреть? Как папа мой умирает? – она права, черт бы ее подрал. И я ни за какие сокровища мира не отдам мою дочь. Даже если для этого мне придется этого Лавра расчленить и разложить по пакетам с Хелло Кити, прости господи. Мысли у меня скачут, конечно, как белки.
– Папа твой, кстати, сам приволок в дом этого питона. И между прочим, фвктически, он тебя под него и подложил десять лет назад. Если бы твои родители не пытались тебя счастливой сделать, ничего бы не было.
– И