В коридоре послышались голоса… Кто-то говорил с сильным акцентом, но громко и уверенно… Он узнал голос. Марк. Уже привезли. Интересно, что дальше будет…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЯКОВ И СЕМЕН
Яков, аккуратно одетый, с «ранне-ленинской» лысиной на голове мужчина лет пятидесяти, очень бережно, можно сказать трепетно, положил футляр с музыкальным инструментом на верхнюю полку для багажа в самолете, следующего рейсом Москва – Берлин. Это была самая ценная для него вещь – скрипка… Ценной она была потому, что только он один знал истинную стоимость этой вещи. Не как музыкального инструмента, а как коммерческого объекта.
Родившийся в семье музыкантов, Яша был обречен на то, чтобы продолжить занятия предков, втянутых в Российскую империю вместе со своими обычаями, традициями и легким надменным высокомерием по отношению к окружающему их народу. Он с трех своих лет помнил запах старой древесины, который извлекался его смычком, как ему казалось, вместе со звуками из его маленькой первой скрипки. Запах дерева, перемешанный с запахом канифоли, стал с годами его любимым запахом. Он даже подумывал, что неплохо было бы создать подобный одеколон на базе этих ароматов. Не зря же тонкие оттенки запаха называют нотками. Если бы его нос был настолько чуток, как и ухо, он непременно занялся бы этим проектом и стал бы сам его «фронтменом». Ухом своим он слышал даже еловые иголки, случайно попавшие через эфу внутрь инструмента. В это время года запах скрипки перебивался благоуханием мандариновой кожуры и еловых веток. А вот иголки, попавшие в скрипку, резали маленькому Яше слух, дребезжа внутри инструмента. Будучи коренным москвичом, как называют себя все, кто там родился, то есть процентов восемьдесят населения, не так давно заселенного мегаполиса, он легко поступил в ЦМШ, потом в консерваторию и играл в знаменитых оркестрах, коих было несколько в Москве, включая БСО, ГСО и оркестр «Виртуозы Москвы». Яшу везде знали. Причем не только за виртуозную игру на скрипке, а за невероятную для музыкального мира оборотистость… Это он делал походя… Таланта хватало.
У него всегда был гешефт. С малолетства он чем-нибудь приторговывал, включая решение задач по математике и физике на контрольных для одноклассников, которые полагали, что в карьере музыканта это излишние знания – уравнения, формулы и геометрические фигуры. Глядя на своих родителей, Яша понимал, что не намерен жить демонстративно убогой жизнью, которой так кичилась советская интеллигенция, не идущая на сделку с совестью во имя материальных благ и не поддерживающая «политику партии» для получения незаслуженных званий «народных» и «заслуженных». Видимо, эту сделку им никто и не предлагал.
Их схимничество было сродни отрешенности