– Она совсем ребенок еще. Прошу, спасите её, если сможете.
В ответ на просьбу незнакомец басисто гоготнул.
– Да уж, давненько мне не приходилось в принцев играть.
Он присел на корточки напротив моего лица.
– Пожалуйста, – я, наконец, заставила себя поднять взгляд.
Когда наши глаза встретились, от его тяжелого взгляда мне хотелось снова опустить голову, но я заставила себя выдержать.
– Откуда будешь?
– Из деревни далеко от сюда, – вместо твердого голоса послышался жалобный всхлип. Я не знала, чего ожидать от незнакомца. Что он делал в этом злосчастном месте? Почему его появление заставило убегать даже разбойников? Что, если он хуже их?..
– Как далеко? – резко спросил он. Его взгляд стал острым, словно он разом разрезал слои одежды и проникал мне под кожу, прямиком в душу.
– Три дня ходу. Помогите Аше, прошу…
Мужчина резко втянул воздух. В свете одинокого фонаря трудно было различить его черты, но я готова была поклясться, что его глаза заблестели. Они менялись, становясь то темнее, то ярче. Тоже оборотень?!
Нет, нет… На мне амулет, ладанки, он смог почувствовать! Спиной прошлось на приятное покалывание, и я снова хотела ухватиться за повязку на шее – дурная привычка, за которую меня всегда ругала Нонна.
Он снова порывисто вдохнул и тряхнул головой, словно только что проснулся:
– Хорошо.
Мужчина присвистнул, и из темноты появилось несколько всадников. Он молча кивнул в сторону дома, и те снова растворились в ночном мраке. Он перевел взгляд на меня и снова принюхался, я же невольно втянула голову в плечи, будто бы это могло меня спрятать.
– Отпустите, – продолжала так же рассеяно смотреть на него, улавливая каждую тень на мужском лице. Страх вперемешку с усталостью заглушил изначальную радость спасения и облегчение.
– Куда? Со мной поедешь, – он поморгал несколько раз, пристально наблюдая, и отошел назад к лошади.
Вряд ли я имею право голоса в сложившейся ситуации, но нужно попытаться:
– Мне бы домой…
– Далеко дойдешь? Ты себя видела? Подлечиться сначала нужно, – мужчина ответил тоном, не терпящим возражений, и принялся поправлять сбрую.
– Пожалуйста, – к глазам подступили слезы. Никакой он не спаситель, оказывается – из одного плена в другой.
Он