Она опять испытующе посмотрела на Остромира, тот пристально следил за старухой и внимал каждому слову. Рассудительность взяла верх в данной ситуации и от того становилось проще.
– Метка Луны. Неудач и невезения она не несет.
– Что тогда с ним не так, Бояна? Хватит уже, говори прямо, – суровым басом посадник раздавил всю неуверенность повисшую в воздухе.
– По записям, – она показала на стол, – все с ними как с обычными. Может чуть слабее здоровьем. Ну и видом непривычные. Но, не пойми почему, мало кто доживает и до двадцати.
Мечты о первенце наследнике разбились вдребезги. Мужчина упер голову в руку, прикрывая лицо, и задумался.
– От чего же так, – после долгого молчания заговорил гость.
– Знают только боги, сынок, – знахарка облокотилась на стол и отвернулась.
– Как Малуша?
– О том и хотела поговорить. Она от мальчика отреклась…
– Глупая, это она сгоряча.
– Сгоряча или нет, но откуда её взял и сам знаешь. Ей такое сродни проклятию.
– Я разберусь.
– Только будь мягче, – посадник кивнул.
– Дай видеть сына.
Женщина кивнула на дверь и медленно заковыляла в ту же сторону. Они прошли коридор в комнату напротив, приблизились к кроватке, в которой мирно спал ребенок, а рядом тихонько сидела Лейка. Остромир аккуратно коснулся белоснежного младенца и принялся внимательно рассматривать лицо:
– Славный. Белёхонький совсем, как снег.
– Коле будет вам так лучше, оставьте его здесь. Мы присмотрим, да и Лейке веселее будет, – Бояна с улыбкой кивнула на девочку, которая сразу скорчилась и насупилась.
– Спасибо, но жить он будет с нами – отозвался мужчина.
– Я себя изведу, если сейчас не скажу…Может пусть растет в радости и легкости, коль ему срок совсем короткий отмерен?
– Отношение к нему особое будет потому что он мой сын и только.
Не быть ему посадником, сыночек.
– Посмотрим. Лучше разузнай про таких детишек. Где Малуша?
Тут главная матушка только и показала рукой на дверь:
– Чуть апосля зайду к вам.
Остромир прошёл к супруге и попросил знахарок оставить их. Те послушно вышли из комнаты. Новоиспеченный отец подошел к роженицей.
– Спасибо, – он наклонился, желая коснуться губами её лба.
– За что? – девушка отвернулась.
– За сына.
Необъяснимая леденящая ярость заполнила Малушу до самых кончиков пальцем, он отвернулась и сквозь зубы прорычала:
– Нет никакого сына.
– Ну что ты? – Остромир взял жену за руку.
– Я говорю – нет сына, – испытывающий, испепеляющий взгляд жег лицо посадника.
– Не шути так… – голос мужчины изменился, стал ниже и ровнее. Таким отдают беспрекословные приказы.
Бремя слов, обрушенных на Малушу, было тяжёлым, как валуны, готовые