Аленка последним большим глотком допила какао и нервно сжала в руке бумажный стаканчик.
Девушки печально помолчали. Потом Алена и про ПалНикитича с его лабораторией рассказала, и про то, как не умеет она между синицей и журавлем выбрать… И что делать – не знает…
– Хочешь совет? – вдруг спросила незнакомая красавица, до этого внимательно слушавшая Аленины размышления. – Бросай ты этого своего ПалНикитича, и поезжай в Брусвянку.
– Куда-куда? – оторопела Алена. – В какую еще Брусвянку? Зачем?
– А ты не слыхала? Странно, место вроде известное… Деревня там большая, добрая. И места, знаешь, особенные. Заповедные. Грибные, ягодные. Брусвянка – это брусника по-старому. Красивые места. И не просто красивые, а словно с характером. Туда люди, бывает, приезжают, когда совета спросить надо, а не у кого. Говорят, сама земля сердцу отвечает. Пожить там всегда место найдется. А не понравится, так и вернуться можно.
Алена улыбнулась. Видно, собеседница пошутила, устав от путанного тревожного монолога. Сейчас небось сама засмеется.
Нет. Не смеется, смотрит серьезно. Похоже, что и не шутит. Может, правда верит в такие штуки.
– Эээ… ну…
– Да не мычи, – усмехнулась девушка, прищурив свои дивные зеленые глаза. – Не хочешь, так и не надо, никто ж силком не тянет. Может, и у ПалНикитича твоего не так уж плохо. Стерпится-слюбится, а нет – так потом когда-нибудь уйдешь. Сама ж про синицу в руке сказала.
Вроде и хорошее говорит, но так уныло эти слова прозвучали, что Аленка отвернулась. Посмотрела вдаль, на реку…
– Дождь кончился!
Она даже вытянула из-под навеса руку: и правда, мороси больше не было, а небо заполнилось лазурными просветами. С березовой ветки снова упало несколько листочков и закружилось над водной гладью…
– О, замечательно. Ну, мне пора. А ты все-таки помни: синица в руке больно кусается.
Алена с трудом оторвала взгляд от созерцания листочков – почему-то очень хотелось рассмотреть, как они коснутся воды и поплывут – обернулась ответить, но отвечать было некому: чудная девушка исчезла, только разноцветный плед мелькнул за сиреневыми зарослями. Даже качели не скрипнули.
Как будто примерещилось все.
Или не примерещилось?
На дальней половине скамейки лежало длинное золотистое перо с ярким изумрудно-бирюзовым, вроде павлиньего, пятном на кончике. Наверно, было к пледу прицеплено и выпало.
Алена соскользнула с качелей, пристроила перышко в потайной карман плаща и решительно направилась к выходу из парка.
«Через неделю из общежития съезжать придется… Надо ехать к ПалНикитичу, писать заявление. А то ведь там долго ждать не станут… Пожалуй, сегодня еще успею. Как раз у него перерыв закончится.
«Брусвянка», надо