Шмелёвские ли там портомойни,
Сизые ль невские пролуби —
Окунёмся, изготовившись достойно!
А вынырнем – всюду голуби.
Голуби райские,
Петрограйские.
Захлёбывающийся – поневоле кается:
Асфиксия – правда крайняя – не продаст.
И над тобой, и надо мною раскатится
Отцов глас:
«Приидите, умытые,
Убелённые как волна!
Несите, так уж и быть, вырытое
Скрюченными ногтями со дна.
Этот град числ и линий
Был ломим, но предо Мной не гнут.
Сизое Я претворяю – в синее.
В любовь претворяю кнут.
Вас крещу не водой – Мною.
Выныривайте, в простыни – и молчок:
„Художник Тюрьмы, разрывая с телесной тюрьмою,
Парит над веками, и счастлив еще, дурачок“».
Данте
Памяти Александра Миронова
крестный ход
свернул не туда
и вот бесконечно спускается
дантовыми кругами
хоругви плывут
ряды редеют: каждый круг
вбирает своих
но кто-то ведь останется
дойдёт до дна
втянется в сток
и протиснется наружу
дойдёт ведь?
потому что сквозь бесконечную огненную медь
мы слышали: там внизу
взялись князи врат
вереи вечныя —
и пробка вылетела
«Подняться с корточек, отряхнуть колени…»
Памяти К. С. Льюиса
Подняться с корточек, отряхнуть колени.
Постоять. Ещё раз
Нагнуться, поправить стоящие и без того ровно
Несколько ромашек в литровой банке,
Свечечку в воронке обрезанной пластиковой бутылки.
Да, – не забыть
Покрошить птицам печенье! вот, вроде бы
И всё. Да, всё.
Нежный металлический скрип калитки.
Выйти, накинуть проволочную петлю на столбик
(Серебрянка кое-где облупилась).
Какое низкое,
Тусклое солнце, – скоро оно сядет
В иссыхающую землю, в это грузное лето, —
В багровом, в упор, вечереющем свеченьи
Неразличим тёмный абрис на желтоватом овале:
Давно надо было бы обновить фото. Впрочем,
Чего уж теперь.
Автобус
Сигналит второй раз.
Двери, зашипев, сомкнулись, и нас мягко
На грунтовке качнуло,
И за миг перед тем, как водитель
Уверенно направил автобус в тоннель (на том конце тоннеля —
Обещанный несказанный свет, и долгожданный отдых,
И вечная радость, и обретенье смысла,
И Ты, Господи, конечно, мы знаем,
Ты – всяческая во всех, отирающий
Все эти наши слёзы!),
Мы, не сговариваясь, повернулись, прильнули к окнам,
Чтобы ещё раз увидеть
Исчезающее за поворотом наше
Маленькое кладбище остановившихся