День Филонова. отец Сергей Круглов

кованые гвозди

      Едва зажившие ладони,

      Снова и снова

      Слышать в лицо вопль добродетельного человечества:

      «Распни, распни Его! Не имамы

      Иного царя, кроме кесаря!» —

      Разве сходить в этот ад снова?

      (На этот вопрос мог бы, наверное, ответить, но не отвечает

      Иуда – его присутствие

      Зримо ощущается в правом нижнем каменном углу картины,

      Соскобленном и переписанном мастером: Иуда,

      Первым, первее Христа, оказавшийся у врат ада

      И пережидающий, пока освободится место).

      «Роженица с предстоящими»

(Неизвестный автор. Италия, раннее Возрождение)

      Служанка с тазом, несколько мальчишек,

      врач, повитуха: умбристая чаща

      человеческих деревьев

      ведёт изломами ветвей сезонную беседу —

      за мартом сразу следует ноябрь —

      ни о чём,

      сливаясь с задником.

      Младенец, разверзая ложесна,

      кричит.

      Он спорит с Ангелом о жизни,

      об однозначности её и плоской синеве,

      на заднем фоне кракелюрами пошедшей, —

      Ангел

      чуть улыбается, внимая терпеливо:

      как сморщен он, как спорит отреченно,

      как яростен в багровой правоте,

      ещё и жизни не познавший, только смерть.

      Симметрия окончившейся схватки

      лежащей роженицы туловище делит

      надвое:

      лоб выпуклый, в поту, под ним – два шара

      глаз,

      обтянутых синюшной кожей век,

      глядятся истомленно долу,

      как в зеркало, в две груди и живот,

      ещё округлый, но уже пустой.

      И – отсвет злата: се, пред новым веком

      светло, печально Некто отступает

      в смирение линейной перспективы.

      Бронзино, портрет Биа Медичи

      Ты, неуспех весны! Великолепье

      Несовершенства, чудо ранней смерти!

      В тебе – движенье.