Эллен улыбнулась, ее голубые глаза заблестели в свете свечи.
– Мы с тобой обязательно станем лучшими подругами, – сказала она, беря меня за руку, – и это будет замечательно.
Наш разговор прервал ужасающий скрип двери. Кто-то распахнул ее настежь так, что она едва не слетела с петель. На мой бутерброд посыпалась штукатурка.
Эллен на глазах побледнела:
– Папа!
На пороге – точнее, прислонившись к дверному косяку – стоял мужчина. Судя по всему, он был пьян в стельку. В одной руке он держал мушкетон, в другой – бутыль виски. Он пил прямо из горлышка, проливая добрую половину содержимого на замусоленную рубаху. Видимо, когда-то он был здоровяком, но сейчас совсем опустился. Седые волосы поредели, а серые глаза щурились от света. Остается только гадать, как такой человек мог быть отцом красавицы Эллен.
– Папа, – снова сказала Эллен, – это твоя племянница Катриона из Эплкросса.
Эбенезер Бэлфур посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.
– Дочка Дэви, – заплетающимся языком проговорил он. – Твой отец умер, и только это привело тебя к двери моего дома.
Я услышала, у Эллен от резкости его слов перехватило дыхание.
– Да, сэр, – ответила я. – Так и есть.
Я увидела проблеск изумления в его глазах.
– Гордая, – сказал он, – прямо как твой отец.
Он облокотился о деревянный стол, и тот затрещал под его тяжестью.
– Мы повздорили, – сказал он, опустившись в большое кресло, стоявшее во главе стола. – Он рассказывал тебе об этом, девочка?
– Нет, он ничего мне не рассказывал, – холодно сказала я, сразу поняв, что дядя Эбенезер мог поссориться даже со святым. – Но я очень рада, что нашлись родные, которые приютили меня, – добавила я. – Спасибо, сэр.
Слова благодарности словно застревали у меня в горле, и приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы выжать их из себя. Но, несмотря на холодный прием, оказанный мне дядей Эбенезером, мне бы не хотелось, чтобы меня назвали неблагодарной. В конце концов, в Глен-Клэр мне предложили кров.
– Здесь для тебя ничего нет, – сказал он, прикрыв глаза. Он кивнул в сторону Эллен. – Она уже сказала тебе? Я пропиваю весь доход, какой приносит поместье. – Он отсалютовал бутылкой.
– Поблизости контрабандисты, – поторопилась перевести Эллен. – Катриона встретила их на дороге.
Нахмурившись, дядя Эбенезер снова опустил бутылку:
– Я знаю.
Эллен принялась рассеянно крошить хлеб:
– За ними гнались двое таможенников. Завтра они обещали нас навестить.
Дядя Эбенезер бросил на нее презрительный взгляд:
– В таком случае ты уж постарайся, отвлеки их. Нам здесь ни к чему чужаки, которые суют нос в наши дела.
Эллен болезненно вспыхнула, но промолчала. Дядя Эбенезер хлебнул еще виски.
– Ну, Катриона Бэлфур, сознавайся: надеялась, что здесь