Здесь нет утешительной уравнивающей силы Стола. Нужно объединиться со светлыми, светлые генетически не способны на злодейство, собрать детей, выбираться из каменного мешка и скорее разбираться с миссией. Но пока почти триста наследников заключены в сферы, предпринимать решительные действия невозможно.
Вряд ли кто-то понимал, что происходит. Счастливчики без сфер спешили к детям через огромное помещение, постоянно натыкались на тех, кто был в сферах, словно не видели. Мимо Александра нестойко прошагала девочка-подросток с чётко прорисованным косметологом лицом, мазнула плечом по пузырю, не обратила внимания. Аура читалась слабо. Девчонка, не отрываясь от экрана телефона, на слух дошагала к нетерпеливо протянутой руке Фавсты, недовольно поджавшей губы и сузившей глаза. Кого-то из подчинённых худощавой наследницы могло пробить на холодный пот от выражения недовольства на этом бронзовом лице. Фавста с раздражённым вздохом сквозь сжатые зубы сцапала девицу за запястье резким движением хищной птицы и поволокла куда-то за тёмные жемчужины бессмертных, закрывающих выход.
Несправедливо. Дюжина наследников могла добраться до детей. И эта дюжина не пыталась помочь тем, кто не мог.
В ушах застыла ватная тишина. Сердце ходило в груди. Александр задумался о кислороде в сферах – на сколько его хватит? Стенки выгибались под давлением пальцев, но не рвались.
Свободный Анвар, держась за двух взрослых мужчину и женщину, озираясь, шёл рядом и будто не замечал плотно обступивших его со всех сторон сфер с наследниками, его больше интересовало помещение.
Все они, в пузырях или без, находились в каком-то зале. В глазах Александра через упругую стенку он виделся расплывчато, сложно было сказать, как далеко отстоят друг от друга стены и как высоко потолок, очертания терялись в невнятной серости, и главное – не видно было выхода.
Неужели они вот так просто уйдут? Неужели не попытаются освободить их? Не увидят?
Действительно ли они их не видят?
Взгляд тянуло к детям. Младший стоял выпрямившись в прозрачном шаре на грубом сером полу, любопытно поглядывая из-под бровок по сторонам, на макушке топорщился светлый вихрок. Справа от него в опасной близости боролся со сферой Асаф – упирался ногами и руками, надеясь диагональю пропороть прочность пузыря. Он не смотрел на Акима, но мог переломать его весом, как карточный домик. Что такое хрупкий ребёнок против тридцатилетнего тёмного шестого поколения, перевитого мышцами? Асафу нечего будет предъявить – Асаф несколько неуклюж, хотя при своей неуклюжести изрядно силён.
Александр опасался не случайностей и не Асафа, а умышленного зла и кое-кого более смертоносного. Нет, от Асафа не будет вреда. Пузырь не пропороть, наследник Аскольда