Пушкин в шуме времени. Александр Белый. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Александр Белый
Издательство: Алетейя
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2012
isbn: 978-5-91419-584-4
Скачать книгу
к восстанию декабристов. Понятно, что в этой обстановке вопрос о случайности в истории должен был тревожить его, а исторический сюжет, связанный с падением царей в Риме, должен был остановить на себе внимание»[111].

      Если объект пародии не Шекспир, то, может быть, и с пародированием истории тоже не все просто. Что, на первый взгляд, утверждается в «Заметке»? Что «мир и история мира» есть цепь случайностей, а причинами революций, выхода на историческую сцену крупных фигур, подобных Катону и Кесарю, является какая-то комбинация мелких событий и «соблазнительных происшествий»? В таком виде пушкинский пассаж свидетельствовал бы, что его автор следует просветительскому взгляду на историю, которому чуждо было понимание исторической причинности. Типичным его выражением является замечание Паскаля, что если бы нос Клеопатры оказался длиннее, то вся история мира была бы иной. «Иными словами, оно, – резюмировал Р. Дж. Коллингвуд, – типичный показатель банкротства исторического метода, который, отчаявшись в возможности найти подлинное объяснение, приписывает самым банальным причинам весьма далеко идущие следствия»[112]. Кажется, Пушкин был того же мнения. Одна из зачеркнутых фраз в заметке о «Графе Нулине» восстановлена и звучит так: «Я внутренно повторил пошлое замечание о мелких причинах великих последствий»[113]. Пушкин изучал Тацита и спорил с ним, как раз ища и уясняя себе логику истории, римской истории в частности.

      «Замысел „Графа Нулина“ скрывает в себе исторические размышления Пушкина над ролью случайности в истории», – писал Б. Эйхенбаум.

      Действительно размышлял, а обмолвка в тексте поэмы, что граф прихватил из Парижа в числе прочего «ужасную книжку Гизота», дает возможность уточнить эту роль. «Гизо объяснил одно из событий христианской истории: европейское просвещение <…> Не говорите: иначе нельзя было быть. Коли было бы это правда, то историк был бы астроном, и события жизни человечества были бы предсказаны в календарях, как и затмения солнечные. Но провидение не алгебра. Ум человеческий <…> видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая – мощного, мгновенного орудия провидения. <…> никто не предсказал ни Наполеона, ни Полиньяка (VII, 147; курсив Пушкина. – А. Б). Эта выкладка полностью уничтожает всю цепь рассуждений о том, что «история мира» зависит от какого-то «соблазнительного происшествия». Отвергая крайности понимания истории как произвольного или, наоборот, «фатального» процесса, Пушкин признает особую роль случая, называя его «орудием провидения». Тогда пародирование истории означает пародирование случая как орудия провидения. Как это понимать?

      Из параллели между современностью и римской историей, владевшей умами будущих мятежников, возможно предположение, что они слишком полагались на модель, слишком верили в успех, не считаясь с волей провидения. Эту версию придется отклонить.

      В


<p>111</p>

Эйхенбаум Б. О поэзии. С. 174.

<p>112</p>

Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 79.

<p>113</p>

Левин Ю.Д. Некоторые вопросы шекспиризма Пушкина… С. 78.