– Да.
– Хорошо. Если говорить не о сне, а том времени, когда вы бодрствуете, то что вы чувствуете тогда? Оставаясь наедине с собой.
– П-порой… – Кристалл резко встряхнулась, на секунду прикрыв веки. – Нет, не так. Очень часто мне кажется, что за мной кто-то следит. И дома, и на улице, когда я одна. Вечерами я смотрю в окно и вижу неподалеку фигуру мужчины, который якобы наблюдает за мной. И дома я всегда вздрагиваю от любого шороха, хотя, казалось бы, чего можно бояться в студенческом общежитии, где под боком всегда соседи. Но… Я не знаю, почему так происходит. Не знаю и все.
– Как сильно вас это пугает?
– Сильно. Э-э-эм… По десятибальной шкале?
Дэйв мимолетно улыбнулся.
– Допустим, по десятибальной шкале.
– Десять, – с уверенностью выпалила она.
Он снова кивнул, уже не считая необходимым что-то записывать.
– Десять – это…
– Знаю, – на лице Кристалл отобразилась неуместная ухмылка, – это много.
– Как вам удается совмещать работу и учебу? – доктор Митчелл преподнес Кристалл очередную порцию вопросов. – Работоспособность из-за недосыпания однозначно понижена. Вы принимаете какие-нибудь витамины? Следите за питанием? Придерживаетесь питьевого режима?
Она недоуменно захлопала глазами.
– Ну… По-настоящему, мне часто ничего не хочется делать. Даже рисовать. Я теряю интерес будто бы ко всему без исключения. Не думаю, что соблюдаю хоть какой-нибудь режим. У меня почти всегда плохой аппетит.
Дэйв кивнул, выражая понимание, а потом вновь поинтересовался:
– А что вы можете сказать о круге своего общения? Как родные и друзья относятся к тому, что у вас имеются такие проблемы? Наверняка им приходилось что-то замечать.
– Элизабет очень волнуется. Постоянно спрашивает, как мне спалось, а я отвечаю, что все нормально. Она не верит. Иногда делает вид, что верит, но… Я не думаю. Мой друг Уилл, с которым я работаю, не может не заметить моего вечно усталого состояния, и ему я рассказывала о том, что плохо сплю. Но подробностей не знает никто. А также того, что я боюсь посторонних людей и темных улиц, ведь за мной все время «следят». Еще я опасаюсь грозы и… грома. И не спрашивайте почему. Я не знаю. Если бы кто-то услышал это все, то ни за что не стал со мной общаться. Так что круг общения у меня крохотный.
Доктор напряженно слушал свою пациентку и вдумывался в каждое ее слово, следил за каждым движением, интонацией, взглядом. Он хотел было что-то сказать, но слова как будто застряли в горле, никак не продвигаясь дальше. Не хотелось произносить что-то такое, что может обидеть ее, расстроить еще больше. Но и молчать дальше Дэйву не полагалось.
– Все ясно, спасибо за эти подробности. Вы молодец, Кристалл, – он слабо улыбнулся, а затем откашлялся. – Если позволите, мы с вами вернемся в детство?
– Я не против, вот только… – она несколько раз озадаченно моргнула. – Я мало что помню из своего детства. После смерти родителей моими опекунами стали единственные