Но вскоре за тем союзный главнокомандующий, убедившись окончательно в отступлении главных сил Наполеона, отложил предположенные действия до следующего дня. Мортье, пользуясь тем, собрал 26 января (7 февраля), еще до рассвета, свои передовые отряды к Труа, отправил назад все обозы, остававшиеся в городе, и отошел спокойно по ножанской дороге. Наследный принц Виртембергский с пятью эскадронами и бригадой Штокмайера двинулся за ним вслед, занял Труа в 8 часов утра, и хотя не настиг неприятеля, однако же захватил в плен до 800 отсталых и дезертиров24. Отступление без боя с позиции у Труа оказало на французские войска пагубное влияние. Солдаты шли молча либо спрашивали друг друга: «Да где же мы остановимся?» Конскрипты, еще не свыкшиеся с суровыми требованиями дисциплины, в продолжение стоянки в Труа обижали своих хозяев, и потому многие из жителей города готовы были встретить союзников как избавителей. Император Александр, получив донесение князя Шварценберга об отступлении неприятеля, приказал князю Волконскому написать ему следующий отзыв: «Его Величество поручил мне благодарить вас за донесение о взятии Труа. Императору не угодно, чтобы ваша главная квартира была учреждена там сегодня, и Он предлагает вам тотчас послать нарочного к кронпринцу Виртембергскому, с строгим повелением по возможности щадить город и содержать в нем величайший порядок. Мера сия кажется Его Величеству тем более нужной, что, по уверению здешних жителей, город Труа был вчера ограблен французами, и потому хорошее поведение наших войск может оказать большое влияние на дух народа и убедить его в том, что мы намерены поступать иначе»25. Так соединял благословенный монарх требования дальновидной политики с чувствами милосердия и человеколюбия, обычными его сердцу!
27 января (8 февраля), на другой день