– Я понял тебя, мой друг! – Павел снова закурил. Дымящаяся сигарета – хорошее средство для поддержания беседы. – У тебя гипертрофированное чувство свободы, и свободы тебе мало. Тебе нужна воля. Это плохо, Лёша! Тебе будет очень тяжело найти вторую половину, потому что она будет всячески ущемлять твою волю, и ты опять сбежишь. Я-то более в выгодном положении. Если вдруг найдётся та самая, без которой никак, я спущусь со своего облака, и мне будет это легче сделать, чем тебе остаться со счастьем настоящим непридуманным, которого ты даже под носом отказываешься замечать. Увы, моя иллюзорная знаменитость зовёт в объятья Морфея. Давай спать, завтра на «подъём» личного состава.
Распорядок дня офицерского состава примерно одинаков. Подъём в семь ноль-ноль, потому что с восьми до девяти завтрак. Если ты дежурный офицер, то приходишь к шести на подъём подразделения и вместо старшины проводишь физзарядку. Мы с Павлом были достаточно спортивные молодые лейтенанты, которые ещё не растеряли здоровье по кабакам, поэтому главной составляющей зарядки у нас был бег, долгий и упорный, на дистанцию пять-шесть километров. Мы в отличие от старших офицеров бегали вместе с солдатами: один впереди колонны делал зачин, второй был замыкающим, подгонял отстающих. Кроссы и марш-броски в армии любят мало, но они главные элементы манёвра и в бою побеждает тот, кто быстрее. Бойцы, конечно, ныли и задыхались, но не сачковали: они видели личный пример, а этого порою достаточно.
Принцип «делай как я» никто не отменял, и так из дня в день, из года в год. Оглянуться не успеешь, а голова уже седая и с залысиной, и откуда появилось это пузо. Вроде ещё вчера влезал в свои любимые джинсы, а сегодня с трудом. Вот загадка: когда ты успел так отожраться? Ещё перестаёшь удивляться и забываешь, когда последний раз радовался, потому что разучился. Кто в армии служил, то в цирке не смеётся. Шутки твои давно избиты и не смешны даже самому себе, лишь приобретённый с годами цинизм помогает как-то обходить подводные камни, держаться на плаву и всё-таки просыпаться, но смена декораций уже не очаровывает, ты в один прекрасный момент понимаешь, что стал не старше, а старее – и лучше не будет. Друзья, с которыми ты был «не разлей вода», куда-то подевались: кто-то остался в прошлом навсегда, а большинство поглотила бездна будущего времени, и ты в этой бездне давно. Но сейчас не об этом.
Это случилось весной, и не потому, что именно это должно происходить именно в это время года. У многих к весне слишком завышенные ожидания, проецируемые затем в не менее завышенные требования. Просто в этот цветущий период прапорщика Гаспаряна отправили в служебную командировку на две недели в Пархим принимать новобранцев, на армейском сленге «отослали на пересылку», а Армине попросила меня в конце рабочего дня помочь в библиотеке с переноской книг. Конечно, я не отказался, а её просьбу расценил как руководство к действию, и когда в узком проходе между книжными стеллажами